— Конечно, Ева, — кивнул он. — За правду не наказывают. Так зачем тебе вещи?
— Не знаю.
— Я думал, мы договорились.
— Это правда! — закричала я. — Первой была юбка. Я заказала ее для викторианского костюма.
Это была игра «вопрос-ответ», танец над бездной. Малейшая неточность, неверная интонация — и все бы рухнуло. Я лишь надеялась, что допрос пройдет спокойно. И продолжала скользить между ложью и правдой. Чтобы ни звука, ни намека на Хана, на свою цель.
Да, вещи собирала, да, по миру ездила. Я фрилансер, могу работать из любой страны. Вещи? Они сами находили меня. После третьего раза я стала экспериментировать и сама находила владелиц. Да, вещи меня звали. Но я просто их собирала и не планировала применять. Это коллекция. Что плохого в коллекциях?
— Когда так много вещей, то после их утери сильная ломка.
Я бы пожала плечами, но не могла.
— Я не чувствую ничего подобного.
— Я заметил, — проговорил Вацлав задумчиво. — Ты слишком адекватно вела разговор и даже не вспоминала про вещи Дамаль.
— Вот видите, от меня никакого вреда. Вам нужны вещи? Да забирайте их, пожалуйста. Я с их помощью никому не навредила, ничего не натворила. Они просто у меня валялись. Как… как открытки! И я не Хищница!
Я уже почти кричала это в лицо Вацлаву. А тот внимательно слушал, кивал, а потом ответил с сочувствующим видом:
— Да, Ева, согласен, ты не Хищница. Ты гораздо опаснее. Знаешь почему? В тебе нет их одержимости, ты мыслишь трезво и расчетливо. Таких противников нельзя оставлять в живых. Тем более вещи сами льнут к тебе. Беспрецедентный случай, дорогая. Мне очень жаль.
— Что? — прошептала вмиг онемевшими губами.
— Мы казним тебя завтра. Таковы правила, ничего личного. Но перед этим ты можешь отдохнуть, принять душ, хорошо поесть и провести время с мужчиной… — Тут он перевел взгляд с меня на Палачей. — С мужчинами. Думаю, вы найдете чем заняться в ближайшее время.
Воздух вдруг стал звонким и ломким, с трудом проходил в горло. Перед глазами завихрился рой черных мушек. И непонятно, как я ухитрилась сохранить сознание более-менее ясным. Лишь проговорила негромко, но так, что услышали все:
— Как у такого чудовища, как вы, могла родиться такая дочь, как Ирен.
Взгляд Вацлава окаменел, как и сам Магистр. Пару секунд он просто стоял, а затем буквально рявкнул:
— Делайте с этой дрянью что хотите! Главное, чтобы до завтра дожила!
И в этот момент погас свет. Разом. Словно мир вокруг рухнул в темноту. Не успела я испугаться, что ослепла, как пространство за стеклом осветилось тусклым красным светом. Там уже никого не было. А Палачи рядом со мной переговаривались и ругали техников, у которых руки из задницы.
В дверь постучали. Спокойно, по-деловому.
— Эй, тут авария какая-то. — Голос из коридора заставил меня задрожать. — Открывайте давайте!
— Хан? — удивился Палач, имя которого я так и не узнала. — Не знал, что ты в Риме.
— Час назад прилетел по вызову. А тут такая жопа. Просили вам передать, чтобы девку перетащили куда-нибудь и заперли, пока будут возиться с электричеством.
— Так нам вроде свет и не нужен, — хмыкнул Алдо.
Это он открыл дверь. В тусклом красном полумраке аварийного освещения я увидела знакомую фигуру. А потом раздался непонятный звук. И еще один.
Я как в замедленной съемке видела падающих Палачей, Хана, бросающегося ко мне, вздрогнула от выражения его лица. А потом просто упала на господина Инквизитора, когда он освободил мои запястья.
— Ты пришел! — шептала и не узнавала свой голос. — Ты пришел сюда… за мной. Ты пришел!
Глава восемнадцатая
— Ева, Ева, эй, только не падай в обморок. Давай, соберись, надо выбираться отсюда.
Я собралась. И застонала от дикой боли по всему телу. Хан посмотрел на меня, повернулся в комнату, и я снова услышала два непонятных звука. Потом сообразила и зажала рот обеими руками. И почему я думала, что пистолет с глушителем срабатывает беззвучно?
Хан молча потащил меня за собой, благо во всей суматохе вокруг на нас пока не обращали внимания. Свет продолжал подмигивать красноватыми всполохами, лиц толком было не разглядеть, а на самом Хане я заметила странного вида очки.
Инквизитор вдруг выругался и впихнул меня в первую попавшуюся комнату. Темно и тихо.
Хан дал мне знак молчать, а сам превратился в камень. Лишь быстро запер дверь и снова замер.
Я обхватила себя руками за плечи и чуть не заорала, когда в дверь стукнули. Раз… другой…
Надеюсь, они не услышат, как стучат мои зубы.
— Заперто, — раздался грубый голос.
— Эй, тут трупы!
И дружный топот в другую сторону.
— Тебе надо переодеться, — едва слышно шепнул Хан, — не верю, что говорю это, но… держи.
И сунул мне в руки ворох каких-то тряпок.
— Что это?
— Вещи Дамаль. Надевай, пока не передумал. Я тебе помогу.
Одеваться в полной темноте — то еще занятие, особенно с ноющими по всему телу мышцами. Хорошо, хоть основную роль взял на себя Хан в очках ночного видения. Быстро надевал, застегивал, одергивал. В конце не выдержал и прижал меня к себе, тихо спросил:
— Они тебя тронули?
— Не успели. — Я приглушенно всхлипнула и попросила: — Вытащи нас отсюда, пожалуйста. У меня живот немного болит.
Хан снова выругался, не отпуская меня.
— Ева, соберись, осталось немного, хорошо? Потом уедем далеко и спрячемся.
Плевать на все, спрятаться и переждать. А потом я доберусь до них!
Кажется, Хан угадал мои мысли, потому что вдруг порывисто поцеловал и прошипел:
— Выкини из головы месть. Ублюдков я убил, а Вацлав теперь долго проваляется с сотрясением, я его хорошо приложил. И вот…
В темноте зашуршало что-то, потом мягкая ткань обхватила мое горло.
— Я нашел чокер, Ева. Может, сошел с ума, но чувствую, что все это должно сейчас быть на тебе. Оно тебя защитит, если меня убьют.
— Только попробуй, понял? Ни за что!
А потом мы начали прорываться к выходу. Благо освещение все еще было выключено, и нас почти не замечали.
Пока не раздался вой сирены и голос одного из Магистров не объявил, что опасная Хищница пытается выбраться на свободу.
Хан выругался и натянул на меня противогаз. Пока я соображала зачем, он уже на ходу отправлял кому-то сообщение. И почти сразу вдалеке что-то глухо ухнуло, спустя несколько секунд загудела вентиляция.
— Что это?!
