Дверь опять открылась, и вошел почти весь 10 «Б». Савченко
схватился за голову:
— Содом и Гоморра, это не кабинет директора, а
проходной двор!
— Николай Павлович, Прокопьева не виновата, —
затараторил Южин. — Зеленова первая нарывалась, а Аня случайно...
Да кого вы слушаете! — воскликнула бабушка Полины. — Я
поняла — они все Полиночке завидуют, она же звезда. Если кто-то когда-то и
вспомнит эту школу, то только потому, что здесь училась Зеленова.
Если хотите, прямо сейчас табличку памятную прибьем, —
засмеялся Южин. — «Здесь учится звезда Зеленова».
У бабушки в руках зазвенел Полин телефон, она поднесла
трубку к уху:
Алло, говорите. Вам кого? Безобразие! Вы не туда попали!
Работает, — заметила Копейкина.
Ну, думаю, инцидент исчерпан, — облегченно вздохнул
Савченко. — Ребята, свободны! А нам еще нужно обсудить завтрашнюю программу.
Класс потянулся к выходу. Аня с трудом сдерживала улыбку:
правда была на ее стороне. И не только правда, но и одноклассники. Все-таки в
коллективе веселее, чем в одиночку!
Савченко собрал в кабинете всех учителей и разложил на столе
план выступления перед комиссией:
— Напоминаю всем, что завтра у нас очень ответственный
день. Открытый урок в 4 «А», 8 «Б», 10 «Б», 11 «А». Готовы?
— Готовы!.. — нестройным хором ответили учителя.
Дальше концерт и фуршет. — Шрек пробежал глазами по листку с
расписанием, читая: — Зал украшен гирляндами, шариками, выходят ведущие, стихи
о России, потом Даша Морозова — танец живота... Убрать!
Это просто арабский народный танец, — пояснила Копеикина.
Ну, если народный, то ладно... Сцена из трагедии Шекспира
«Макбет», монолог на английском языке — Дмитрий Куров. А зачем на английском?
Пусть видят наш уровень, — гордо заявила Копейкина.
Только Макбет меня смущает. Может, он из комедии чего-нибудь
прочтет?
Он это три дня зубрил!
Ладно, пусть прочитает. И на сладкое наша рок-группа. Как
она поживает?
Репетировали, — сказал Рассказов.
Проверим после уроков, — ответил Савченко.
Завхоз Елена Петровна зашла в учительскую и застукала Лену,
ксерившую дедову рукопись.
Кулемина, ты что? Кто тебе разрешил пользоваться ксероксом?
— напустилась она на девушку. — Всю бумагу и порошок извела!
Это я разрешил, — из-за спины завхоза возник Степнов.
С какой стати? — возмутилась женщина. — Вы пока по козлам и
матам, а это мое хозяйство!
Милая моя Елена Петровна! — Физрук подошел и ласково
приобнял завхоза. — Не жадничай ты. Куплю я тебе и порошок, и бумагу, и цветочков
куплю.
—Да ну, Вить, — кокетливо отмахнулась завхоз, пытаясь скрыть
довольную улыбку, — ты хоть предупреждай в следующий раз. Ты ж понимаешь, у
меня тут не писчебумажный комбинат...
После уроков в актовом зале проходила генеральная
репетиция. В креслах скучали Савченко, Борзова, Копеикина и Круглова, а на
сцене шестиклассник Дима Куров с «окровавленным» кинжалом в руках читал монолог
из Шекспира. Краска с кинжала густо капала на пол.Дима, Дима, — остановила
чтеца Копеикина. — Что это за краска?Это мне папа посоветовал, для колорита, —
объяснил Куров.ой колорит? Весь пол в лужах! После тебя акробаты выступают, они
же носы себе поразбивают.
— Ну давайте рокеров уже... — Савченко с нетерпением
смотрел в программку.
Рассказов вызвал девчонок из-за кулис и подсел к учителям.
— Только мы текст немного изменили... — заметно
волнуясь, предупредил физрук.
Аня, Лера, Наташа и Лена уселись за инструменты и
зажигательно сбацали «Бай-бай, Алиса». Девушки прыгали по сцене и отрывались
как могли. Лица учителей постепенно вытягивались, и в конце песни никто не
захлопал.
— «Не ходит в школу» — текст прямо для комиссии,
— возмутилась Борзова. — Это же диверсия!
— Там была совсем другая мелодия и замечательные слова, —
пролепетала шокированная Агнесса Юрьевна. — «В нашей школе нашел ты друзей,
вместе нам живется веселей»...
— Но это же не рок! — громко сказал Рассказов. —
Вы же, Николай Павлович, хотели рок-группу, вот девочки и переделали в стиле
рок-н-ролл.
— Я знаю, что такое рок, — раздраженно буркнул
Савченко. — Так, красавицы, чтобы к завтрашнему дню подготовили старый вариант песни.
Или всем — штрафные санкции!
Николай Павлович, это же шантаж, — возмутился историк.
А по мне, нормальная песня. Это же шутка, Николай Павлович.
Райуправа поймет — гарантирую! — Степнов попытался разрядить обстановку.
Ладно, — Шрек хлопнул рукой по столу, — пойте, что хотите,
только чтобы комиссия осталась довольна.
Мелодия хорошая получилась! — подала голос Круглова. —
Только клавишных не хватает.
А их и не было, — растерянно произнес Степнов.
Кто хочет, тот всегда найдет! — заявил Савченко.
За семейным ужином Женя лениво ковыряла вилкой в тарелке.
Женя, кушай мясо, вкусное же, — сказала мама.
Я не ем мясо.
Почему? — удивился папа.
Потому что это убитая жизнь, — твердым голосом произнесла
девушка, — вы едите смерть.
Что за чушь? Новая диета?
Не ваше дело, — огрызнулась Женя.
Так, выйди из-за стола! — взорвался папа. — Иди к себе, я с
тобой позже поговорю. И сними с себя эту рыжую тряпку дурацкую. Как клоун
ходишь! Тяжело им, учатся с утра до ночи, — грустно сказала мама, когда Женя
ушла. — Может, у нее и правда депрессия?
— Раньше это называлось капризы, — буркнул
отец.
Женя сидела на кровати в своей комнате и, глядя на
стеклянный оранжевый ночник, повторяла:
— Яйцо, желток, цыпленок, апельсин, звездные дали,
лучи огня...
Раздался телефонный звонок, и в трубке Женя услышала голос
физрука Степнова:
Алехина, привет, это Степнов. Тебя почему сегодня в школе не
было?
Да так, горло болит, — прохрипела Женя, — Завтра приду.
Завтра комиссия, концерт. Ты тоже участвуешь — Савченко
приказал клавишные достать, есть шанс попасть в группу, Готовься!
Женя положила трубку и задумалась.
Михаил Алексеевич заглянул в зал парикмахерской — Лизы там
не было.
Вы опять стричься? — окликнула его сзади администратор. —
Лизонька сегодня выходная.
А вы не могли бы дать ее телефон.
