Зеленова улыбнулась и поцеловала его в щеку.
Наблюдавшая за всем этим Аня, сгорая от ревности, вылетела
из класса.
После уроков, когда все ученики разбегались по домам, Лера и
Наташа вошли в школу.
— Все с уроков, а вы только пришли? — возмутился
охранник дядя Петя.
- Учиться никогда не поздно, — заявила Лера.
В коридоре девчонок уже ждали Лена, Аня и
Женя — договорились идти к Шреку и просить за свою
рок-группу.
Физкульт-привет! — бросил Степнов, пробегая мимо компании.
— Я в группе поддержки, только журнал в учительскую заброшу. И Игоря Ильича
прихвачу для убедительности.
А она что здесь делает? — спросила Лера про Женю.
Девочки, Женя хочет вам что-то сказать, —
заявила Аня.
— Не злитесь. Простите, что я так поступила на
концерте. Я никогда больше вас не предам, честное слово. Возьмите меня,
пожалуйста, в
группу, — попросила Женя.
Предал один раз, предаст и еще, — холодно сказала Наташа.
Мы тебе уже один раз поверили, — добавила
Лера.
У Жени на глаза навернулись слезы, и она убежала в
раздевалку. Аня кинулась за ней.
— Ладно, может, правда пусть приходит? Она
хорошо играет, — сказала Лена.
Девчонки подошли к Жене.
— Ты приходи, будем впятером играть. Надо
только клавиши найти.
Женя взвизгнула от радости и кинулась Лене на шею.
Через несколько минут «Ранетки» во главе со Степновым и
Рассказовым входили в кабинет директора.
— Извините, Николай Павлович, что так врываемся.
Хотим вот у вас разрешения попросить и дальше репетировать с группой в школьных
стенах, — высказал общее желание Игорь Ильич.
Савченко потер подбородок:
Это все, конечно, хорошо, но у нас школа, а не рок-клуб.
Но у нас же есть театральная студия, хотя школа и не театр!
— возразил физрук.
Это другое. Это способствующая образовательному процессу
организация. А недавно проведенный психологический тест показал, что учеба у
учеников стоит на последнем месте.
Пусть лучше они тут музыкой занимаются, чем в подъездах пиво
пьют, — заметил Степнов.
Я понимаю ваши опасения, Николай Павлович, — вступил
Рассказов, — но даю твердое обещание, что репетиции будут проходить под моим
строжайшим контролем, максимум два раза в неделю, и никоим образом не отразятся
на успеваемости участниц коллектива.
А потом, Николай Павлович, вы сами отдали приказ
организовать группу, — подала голос Лера. — Или все это было только ради
комиссии, показуха?
Савченко гневно взглянул на нее.
— Ладно, под вашу личную ответственность,
Игорь Ильич и Виктор Михайлович. Репетируйте!
В спортзале, надеюсь, вам никто не помешает.
—- Спасибо большое! — завопили девчонки.
Узаконив свое существование, все девчонки помчались в
спортзал. Только Жене пришлось отправиться к репетитору. Остальные принялись с
шумом извлекать, расставлять и настраивать инструменты.
Лера и Наташа тихонько шептались.
Натаха, мне клинически не везет с мужиками, — жаловалась
Лера. — Мой прынц оказался наркодилером и хотел подставить моего отца.
Ничего себе! — выдохнула Наташа. — Ну, Лерка, с тобой в кино
ходить не надо.
А как прошла твоя встреча с отцом?
Лучше бы ее совсем не было, этой встречи, — расстроенно
махнула рукой Наташа. — Мама оказалась права — Лагуткину нет и не было до меня
никакого дела.
-— Ну и пошел он, пошли они все! — обобщила Лера.
Рассказов зашел в спортзал с подносом пирожков. Девчонки
накинулись на еду.
— Спасибо, Игорь Ильич!
Жуя пирожок, Аня присела рядом с Наташей.
— А ты чего про концерт ничего не говоришь? Встретилась
с отцом?
Нет, я не пошла, — соврала Наташа. — У меня вечером так
живот скрутило, что уже не до концерта было. Даже в школу с утра не смогла.
Жалко, ты же так хотела его увидеть. И что теперь будешь
делать?
Да ничего, — отмахнулась Наташа. — Мне кажется, что это
вообпде была плохая идея. Ты лучше песню свою новую покажи.
Аня достала из рюкзака дневник, открыла на странице со
стихами и начала напевать, подыгрывая на гитаре. К ней присоединились
остальные «ранетки», и получилось очень даже складно.
Петр Никанорович Кулемин кипятил на кухне молоко, когда
зазвонил телефон. Это был его знакомый редактор Александр Ежитский: в далеком
1975-м он редактировал роман Кулемина «На краю земли».
— Хитрый лис ты, Петр Никанорович, — сказал он. —
Мне тут подработку предложили в издательстве «СимаФор» — тебе наверняка такое
уже известно. Передали мне рукопись, так я тебя по почерку узнал, как
говорится, по стилю. И судоходы, и заречные мандры... Читаю — песня, не верю
глазам. В каждой строчке ты. И в пятой
главе, как всегда, твой фирменный «Сон о собаке»: «Сегодня я видел сон о
собаке. Она лизала камень, а потом побежала к реке и стала смотреть в воду...».
Только скажи на милость, зачем ты уподобился этим новомодным писателям и взял
себе псевдоним? Да еще такой странный — Зю-зельков.
Саша, это какая-то нелепица!.. — разволновался Ленин дед. —
Какие-то невообразимые вещи творятся! Это все мое! — В смятении он ходил
взад-вперед по кухне, не находя себе места. — Это в точности мой новый роман,
который отказались печатать в издательстве «Российский фантаст», а про
«СимаФор» я вообще не слышал. И псевдонима никакого я не брал...
Боже спаси и помилуй, неужели украли? — воскликнул Ежитский.
— Петр Никанорович, голубчик, ты только не волнуйся.
Где этот «СимаФор» находится? — взревел Кулемин. — Прекрати
кудахтать, я немедленно выезжаю.
Он кинулся в прихожую, надел куртку, потом вспомнил про
молоко и побежал на кухню. Оно уже выкипело, и на плите чернели запекшиеся
пенки.
В кабинет издателя Кулемин не вошел — ворвался.
— Меня обворовали! — завопил он.
— Не понимаю. Почему вы врываетесь? Вы
кто? — спросил издатель. — Объясните суть
проблемы.
Вы собираетесь печатать роман некоего Зю-зелькова, но это не
его произведение. Все до последней запятой совпадает с моим романом. Я его
семь лет писал, а этот проходимец только имена героев поменял — и на тебе. Я
требую остановить публикацию и начать судебное разбирательство.
А доказательства? У вас есть документ, подтверждающий ваше
право? Вы зарегистрировали ваше произведение?
