Я поднимаю бокал и толкаю Роба локтем в бок.
– С удовольствием. Правда же?
– Наверное, неудобно работать по ночам, – выдавливает из себя Роб.
– Есть такое. Но я живу прямо над баром, так что отсыпаюсь по утрам.
Томас подмигивает Саше, у той лицо покрывается румянцем – ей это совсем не свойственно. А еще она снова загадочно улыбается, одними уголками темно-красных губ. Все ясно: она с ним спит. Они постоянно касаются друг друга, держатся за руки под столом, переплетают пальцы. Но секс – это временное явление. Интересно, как мы с Робом вели себя на заре своих отношений? Это было так давно, что уже и не вспомнить. При виде неискушенного и свежего, несмотря на яркий макияж, лица дочери я испытываю слабый укол ревности. Мне хочется спросить: «Ты его любишь?» Томас обладает нестандартной красотой и обаянием, он старше, уверен в себе, а это всегда притягивает юных девушек. И все-таки он ненадежен. «Саша, надеюсь, ты это понимаешь».
– Ау, мам! – зовет Саша. – Я спросила, как тебе работа в центре соцпомощи?
– Еще рано говорить, в целом нравится. – Представляя кислую мину Роба, я стараюсь на него не смотреть. – Втягиваюсь понемногу.
Я думаю о Нике и Роуз, с которыми успела сдружиться.
– Это рядом с Сашиной работой? – спрашивает Томас, накладывая себе салат.
– Да. Вы ведь там познакомились? – Избегая его взгляда, я смотрю на дочь.
Чуть заметно смутившись, Саша отвечает односложно: просто «да», без всяких романтических историй о том, как они вместе перемыли гору посуды и с тех пор не могли друг без друга. У Томаса явно есть прошлое, и не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, как он оказался в центре соцпомощи. Роб стискивает зубы, и я глазами умоляю его ничего не комментировать. Он и так скептически настроен к моей волонтерской работе, а тут добавился еще один повод не любить центр соцпомощи – за Томаса. Я замечаю, что Саша тоже смотрит на отца, улыбаясь неестественно и напряженно.
– Вы и сейчас волонтер? – Я предлагаю Томасу фокаччу, при этом осознавая, что веду беседу отнюдь не в стиле радушной хозяйки – Вроде бы я вас там не видела.
– В центре соцпомощи я бывал в смутные времена, – загадочно отвечает он.
Похоже, его не задевают ни мои каверзные вопросы, ни Сашино смущение – раскрасневшись, она не отрывает глаз от своей тарелки.
– А как понимать «смутные времена»? – спрашивает Роб.
Отмахнувшись, Томас сообщает мне, что давно не был в центре соцпомощи – как он выразился, в баре работы по уши. Он наклоняется к Саше.
– Да и дома дел хватает.
– Томас, перестань, – смущенно смеется она.
– Джо, а вы молодец. Делиться – это правильно. – Он окидывает взглядом дизайнерскую кухню и роскошный стол, затем исподлобья смотрит на Роба. – Мы погрязли в изобилии. Это аморально, вы согласны?
Не давая отцу ответить, Саша выпаливает:
– А от братишки моего что-нибудь слышно?
– Да нет, – отвечаю я. – Вы давно общались?
– Сто лет назад! Фин мне не пишет, – отвечает Саша снисходительно, как всегда, когда заводит речь о брате. – Но я ему говорила, чтобы не забывал о тебе.
– Похоже, тут замешана девушка, – улыбаюсь я. Фин с детства застенчив и не инициативен, но я знала, что у него есть поклонницы.
– Партнер, – серьезно поправляет Томас. – Важно позволить вашему сыну самому разобраться в своей сексуальности.
– Что за?.. – Роб выпрямляется на стуле, однако Саша не дает ему договорить.
– О, мама, у меня же для тебя подарок! Совсем вылетело из головы! – Она роется в рюкзаке, стоящем на полу. – Ты извини, что тогда не пришла.
– Ничего страшного. – Я отвожу глаза.
За прошедшие две недели я постоянно пыталась найти ей оправдание. Чем оправдать то, что она не пришла на мой день рождения под предлогом болезни, а на самом деле предпочла развлечься? Мы так и не обсуждали этот случай. Да, обидно было даже не получить ни открытки, ни подарка, но какой смысл выяснять отношения, когда уже ничего не исправить? А может, я надеялась, что Саша сделает первый шаг… Я беру у нее из рук подарочный пакет и заглядываю внутрь.
– Книга?
– Не просто книга! – восклицает Саша в предвкушении. – А потрясающая книга!
Она просит меня прочесть послание на ярлыке пакета, подчеркивая, что подарок от них обоих. Я так долго ждала хоть какого-то поздравления, что эмоции уже стерлись.
Томас улыбается, качает головой и наклоняется поцеловать дочь. Я отворачиваюсь: их демонстративные ласки начинают утомлять. Мы с Робом раздраженно переглядываемся.
– Это книга по самосовершенствованию. – Я вынимаю ее из пакета и читаю текст на обороте.
– Мне ее дал почитать Томас, и я проглотила не отрываясь. – Саша отодвигается от Томаса. – Очень сильная вещь, буквально переворачивает сознание. Папа, тебе тоже стоит прочесть. – Она смотрит на уткнувшегося в телефон отца. Судя по скорости, с которой Роб барабанит пальцем по кнопкам, он набирает сообщение. Я просила его не брать телефон за стол – в последнее время он и так не отрывается от работы.
– А что там? – Роб выключает телефон и берет книгу в руки. – Судя по всему, феминистическая дурь.
– Вы против феминизма? – Томас наклоняется над столом, подперев рукой подбородок, и смотрит на Роба сквозь густую челку. – А я феминист и горжусь этим.
– Не сомневаюсь. – Роб тоже придвигается ближе.
– Кому положить вегетарианской лазаньи? – неестественно тонким голосом предлагаю я. – Добавки сколько угодно.
– Нет, спасибо. – Томас откидывается на спинку стула, задевая мою ногу своей, и я поджимаю ступни в открытых сандалиях. – Я наелся.
– Тогда десерт. Я приготовила салат из тропических фруктов. Надеюсь, его все будут.
– Не откажусь, – отзывается Саша, помогая мне убрать со стола. – Попроси папу не давить, – шепчет она, помогая мне складывать грязную посуду в посудомойку. Наклонившись, мы почти соприкасаемся головами и беззвучно разговариваем.
Я оглядываюсь на мужчин: оба молча сидят за столом, воздух между ними так и искрится от напряжения.
– Томас его провоцирует, – шепчу я в ответ.
Саша недовольно закатывает глаза и, надувшись, заявляет, что Томас ведет себя отлично и вообще паинька. Ему непросто: он терпеть не может семейные мероприятия, но ради Саши старается нам угодить. Я внимательно смотрю на дочь. Лицо совсем юное; в глазах нетерпение и мольба.
– Извини. – Я глажу ее по щеке ладонью. – Я постараюсь.
– Дело не в тебе, хотя ты немного странно себя ведешь. – Она выразительно кивает в сторону отца. – А в нем.
– Кому десерт? – Я ставлю хрустальный салатник на стол. – Саша, захвати, пожалуйста, сливки из холодильника.
