– Елка в комнате снизу неплохо смотрится, – добавляет Фин.
– Я же говорил, в этом году она совсем с ума сошла! Три елки! – кричит Роб из кухни.
– А где остальные? – Фин вертит головой.
Я веду его в гостиную и с гордостью демонстрирую высокую сосну, наполняющую гостиную хвойным ароматом, затем отдергиваю шторы. Третья елка, увешанная сверкающими гирляндами, красуется в патио. Я готовилась к приезду сына несколько дней: набивала холодильник его любимыми блюдами, украшала дом венками и гирляндами. Центр соцпомощи ушел на второй план – а как иначе, ведь должен приехать домой мой мальчик! И вот он здесь, однако какие-то смутные предчувствия мешают радоваться встрече. Я чувствую сердцем, что Фин похудел неспроста.
– Здорово. А что на ужин?
– Конечно, твое любимое! – Я снова бросаюсь его обнять, но он отстраняется. – Поверить не могу, что целый месяц тебя не видела!
В глазах сына мелькает какая-то мысль. Он набирает воздух, как будто вот-вот выскажется, потом закрывает рот и проворно поднимается по лестнице.
– Посмотри на новый папин кабинет и бывшую Сашину комнату! – кричу я вслед.
Я некоторое время смотрю на закрытую дверь и иду на кухню мимо сваленных в холле сумок. Роб с грохотом роется в ящиках.
– Как думаешь, у него все в порядке?
– У Фина?
– Ну, разумеется, у Фина! – Я заглядываю в духовку, где готовится ростбиф. – Что ты ищешь? – Роб молча показывает на бутылку пива. – В верхнем ящике, как всегда.
– Да все у него нормально! – Роб наконец находит открывалку в куче ножей и прочей утвари и поддевает металлическую крышку, которая с шипением поддается. – Может, перебрал вчера. Знаешь, как у студентов бывает. – Сделав глоток, он спрашивает меня, выходила ли на связь Саша. С прошлого воскресенья я слышу этот вопрос ежедневно.
– Нет, молчит. – Я закрываю духовку и чуть уменьшаю температуру. – Неприятно. Такое ощущение, что наши переживания ей безразличны.
Роб вздыхает.
– Упрямая.
– И в кого бы? – Я приподнимаю брови. – Она же не будет так молчать до Рождества?
Роб вытаскивает из-под кухонного островка табурет и садится, вертя бутылку в длинных пальцах.
– Джо, я сделал все возможное. Теперь ее очередь.
Это правда, Роб пытался до нее достучаться, но все его сообщения и звонки остались без ответа. В тот момент, когда он схватил Томаса за воротник, мы ее потеряли. Надежды не было: она не хотела больше видеть отца.
– А Фину ты что-нибудь говорил? – спрашиваю я, наклоняясь над столом и все еще держа в руках прихватки.
– Нет, решил подождать. – Он подносит бутылку ко рту и, помедлив, добавляет: – До Рождества еще две недели, время есть.
Я иду в кладовку, рассеянно вытаскиваю грязные вещи из рваного мусорного мешка, машинально обшариваю карманы джинсов и брюк в поисках забытых монет или наушников, сортирую одежду, постель и полотенца на темное и светлое. Правда, получается плохо: голова занята мыслями о Саше. Страшно остаться без дочери на Рождество, если не дольше. Я даже не сразу замечаю, что Роб неслышно подошел и стоит за спиной с пустой бутылкой в руке.
– Выбросить? – Я отодвигаюсь, подпуская его к мусорке.
Роб опускает бутылку в контейнер, и она со звоном проваливается на дно.
– Я помирюсь с Сашей любой ценой. Даже если придется извиниться перед Томасом. Даю слово.
Я обнимаю Роба. Он отвечает крепким и уверенным поцелуем. Это его суть – брать на себя решение проблем, когда я впадаю в панику.
– Ужасно, если мы разорвем отношения из-за Томаса, – говорю я. – Нельзя этого допустить.
В тесной комнате для стирки пахнет несвежим бельем. Сверху доносится гулкий ритм – Фин слушает музыку у себя в комнате. Роб крепко прижимает меня к себе и повторяет, что все уладит, чего бы это ни стоило.
Глава 10
Пять дней после падения
Еще с улицы я слышу как звонит городской телефон. Пронзительнаятрель эхом разносится по пустому холлу. Надо бы поторопиться – наверняка это Роб меня разыскивает, но мне пока тяжело переключаться на новое занятие, а я все еще под впечатлением от встречи.
Наконец я беру трубку.
– Ага, все-таки жива?! – рявкает Роб.
Я кладу ключи на столик и переношу телефон к другому уху.
– Джо, я с ума сходил! И Саша не отвечает. Я определил, что твой мобильный дома…
– Ты следил за мной!
– Наши телефоны соединены и обмениваются данными о перемещении. Не помнишь?
Я не помню и начинаю расспрашивать о подробностях, но он отмахивается и отвечает односложно. Да, мы настроили взаимное отслеживание местоположения на случай, если кто-то из нас потеряет телефон.
– Джо, я волновался! Тебя не было несколько часов.
– Я выходила, – поспешно сочиняю я. – К машине.
– К машине? Я же велел тебе не садиться за руль!
– Ты меня не слушаешь! – Заметив, что входная дверь до сих пор распахнута, я закрываю ее плотнее. – Я не садилась за руль, просто завела мотор и проверила, что не разряжен аккумулятор. – Удивительно, с какой легкостью получается лгать.
После некоторого молчания Роб говорит:
– И ты была там два часа?
– Я выпила таблетку и отключилась. – Я быстро поднимаюсь в нашу спальню, прижимая телефон к уху.
– Тебе нехорошо? У тебя похоже одышка.
– Все отлично, просто устала от бесконечных вопросов. – Я нажимаю кнопку «сбросить».
Я бросаюсь на кровать, хватаю с тумбочки мобильный и с остервенением тыкаю в экран, удаляя сообщения Роба. Ну почему я не взяла телефон с собой? Не исключено, что забывчивость связана с травмой, но скорее дело в самом телефоне – новый аппарат мне чужой. Некоторое время я разглядываю пустой экран, затем нажимаю на иконку «Найти друзей». Я совершенно не помню, чтобы раньше ее видела, не говоря уже о том, чтобы использовать для слежки за Робом. Снова звонит городской телефон. Я хватаю трубку и кричу:
– Роб, отстань!
– Мама, это я. – Помедлив, Саша добавляет: – Что-то случилось?
– Совершенно ничего! – Я выпрямляюсь на кровати. – Твой отец меня преследует, а в остальном… Подожди секунду. – Я запиваю пару таблеток застоявшейся водой из стакана и снова беру телефон. – Извини, пожалуйста. У тебя все хорошо?
– Преследует? – Саша смеется, но как-то нервно. Я отвлекаюсь на мобильный. Приложение никак не может найти телефон Роба, затем сообщает, что пропал сигнал «вай-фай» – обычное дело в огромном доме. – Мама, ты тут? Я вообще-то хотела узнать, как ты съездила.
– Очень хорошо, я довольна.
