Провожу пальцами по волосам. Шишка практически прошла, но касаться пока еще больно.
Роб поворачивает ключ в замке. Комната пляшет перед глазами. Зажмурившись, я хватаюсь за стол и пытаюсь восстановить в памяти сегодняшний день. Помню точно, после первой бутылки я ходила наверх – искала телефон, чтобы послать Робу сообщение и выяснить, почему он не пришел к ужину.
Я открываю глаза. Комната по-прежнему вращается. Интересно, что было дальше? Помню, я спускалась с телефоном в руках – наверное, поэтому и споткнулась, ведь тогда я еще не была пьяна. Ступенька была не та, с которой я падала раньше, почти в самом низу. Да и я не упала – просто оступилась, однако встряска вывела меня из ступора. Я прижала свободную руку к груди, пытаясь унять сердцебиение, и в голове отчетливо возникла новая картина того вечера.
Таким разъяренным я Роба еще не видела. Я пытаюсь убежать от него по лестнице, но прежде хочу сделать нечто важное. Взять с собой одну фотографию. Фотографию со стены. Ту, на которой его нет, только дети.
– Джо, ты где? – зовет Роб, включая свет в холле.
Пряча за спиной пустую бутылку, я быстро иду в комнату для стирки и опускаю ее в бак рядом с первой. От звона разбитого стекла я вздрагиваю и врезаюсь в стол, рассыпая на пол груду прищепок.
– Джо, ты дома?!
– Я тут! – Голос звучит не так четко, как хотелось бы. Я наклоняюсь подобрать с пола прищепки – и тут же выпрямляюсь, едва сдерживая накатившую тошноту. – Собиралась стирать. – Я иду в кухню, держась рукой за стену.
– Привет, ну как ты? – Роб окидывает меня взглядом. – Погоди, не отвечай. Ты права. – Он кладет компьютерную сумку на кухонный островок. – Я должен был сразу напомнить тебе о Сашиной беременности. Прости, я очень сожалею.
– Да, должен был. – Чтобы удержать равновесие, я упираюсь второй рукой в дверной косяк. – А который час?
– Поздно уже. Проклятый аудит. – Роб берет себе пиво из холодильника и с грохотом ищет в ящике открывалку.
– Странно это все… – Как я ни стараюсь, слова звучат неразборчиво.
– Что-что? – переспрашивает он и, нахмурившись, уверяет, что с работой скоро утрясется. Максимум еще несколько недель. Открыв бутылку, Роб делает большой глоток, поджимает губы и, прищурившись, пристально на меня смотрит. Я опираюсь, точнее бессильно падаю на столешницу под окном. – Джо, ты что, пила?
Наверное, все дело во второй бутылке, опустошенной почти залпом (после первой случился эпизод на лестнице, и я разом протрезвела), и я неожиданно для себя говорю:
– Как для бухгалтера, график просто супер!
Роб снова окидывает меня взглядом и вздыхает. Сняв куртку, он вешает ее на спинку стула и садится с пивом за кухонный островок.
– Сколько ты выпила? – Он показывает на пустой бокал на обеденном столе.
Подойдя к столу, я тру пальцем темный круг от бокала. Роб молча наблюдает через плечо. Я возвращаюсь к нему и обнимаю сзади за шею, невольно замечая, что рубашка неглажена и, судя по состоянию воротника, надета не один раз.
– Мало того, что я перебрала, так еще и чистую рубашку тебе не приготовила. Плохая жена, да?
– Не говори ерунды. – Он поводит плечами, пытаясь стряхнуть мои руки.
Я смеюсь и начинаю танцевать, как днем, когда, спасаясь от гнетущей тишины, включила погромче радио и пела в полный голос – все равно никто не услышит. Сейчас музыка звучит у меня в воображении, а я кружусь по кухне, неэлегантно цепляясь о ножку стула. Стены качаются в такт моим движениям. Поначалу Роба веселит представление, затем ему надоедает, особенно когда я пытаюсь отклеить его пальцы от пивной бутылки и вытащить танцевать со мной.
– Ну хватит, Джо!
– Мы что, не можем повеселиться? – Я наваливаюсь на него всем телом и снова тяну за руку. – Потанцуй со мной!
Резко поднявшись, он отпихивает меня в сторону; на миг я теряю равновесие и едва не падаю.
– Ты вспыльчивый, однако. – Я приглаживаю волосы руками и выпрямляюсь, случайно сбивая магнитик с холодильника. В странном ступоре разглядываю обломки на полу, сажусь на корточки и собираю в ладонь глиняное солнце, море и песок. – Ты меня толкнул.
– Вставай. – Роб протягивает руку.
Спасибо, не надо, говорю я и кое-как встаю самостоятельно. Осколки по-прежнему зажаты в кулаке. Я нетвердой походкой пересекаю кухню и швыряю разбитый магнитик в мусорный контейнер.
Роб устало трет виски пальцами.
– Ты перепила. Это очень вредно после…
– После чего? – Я опираюсь на контейнер, но локоть соскальзывает, открывая крышку. – После травмы?
– Да, после травмы. – Он пытается поймать меня за руку.
– Не трогай меня! – Споткнувшись, я хватаюсь за кухонный шкафчик.
– Да что с тобой? – Роб снова тянется ко мне, но я хлопаю его по руке. – Сколько ты выпила?
– Достаточно, чтобы вспомнить.
– Что вспомнить? – Он отступает на шаг.
– Как мы тогда стояли на лестнице. Ты злился, правда? Сильно злился. И кричал на меня, а я пытаюсь вспомнить, что я там делала, но ни черта не получается!
Роб поднимает брови.
– Я не буду говорить, пока ты в таком состоянии.
Протиснувшись к двери, он идет наверх.
– Из-за чего ты злился, Роб? – кричу я вслед, ударяясь босой ногой о выбоину, оставленную моей головой. – В тот раз ты тоже меня толкнул?
– Что?! – Роб сбегает вниз, хватает меня за руки и встряхивает. – Ты о чем? Объясни!
– Отпусти! – Он разжимает пальцы. – Я не знаю, о чем! В этом и проблема! Расскажи мне, что произошло в тот вечер.
Я делаю шаг назад и снова едва не падаю.
– Ради бога, Джо, сядь.
Роб приносит мне чашку кофе и коробку салфеток. Я не утруждаю себя благодарностью. Он спрашивает, стало ли мне лучше. Разумеется, отвечаю я, однако, подняв глаза, вижу на противоположном краю дивана две угрюмые физиономии.
Роб хмурится и шумно вздыхает.
– Джо, чего ты от меня хочешь? Я и так стараюсь изо всех сил.
– Я хочу знать… – Я мотаю головой, чтобы прийти в чувство. Роб берет из моих рук чашку. – Я хочу знать точно, что случилось до того, как я упала. Только не ври, что мы не ссорились.
Он снова передает мне кофе и откидывается на спинку дивана, полуприкрыв глаза.
– Да, в тот вечер у нас была крупная ссора. В семье так бывает, знаешь ли.
– Из-за чего? – Я отпиваю из чашки в надежде побороть тошноту.
– Ты без конца пропадала в центре соцпомощи, а я работал сверхурочно. Мы не уделяли друг другу внимания…
– Да, но…
– Погоди, я не закончил. – Он выпрямляется.
