– Я монстр? Ты же считаешь себя умником, Амадей. Вперед, у тебя есть мои файлы. Хадлейвилль. Стоунридж. Иерихон. Лас-Вегас. Посмотри, что Халк сделал с этими городами.
– Да-да, и пару раз Нью-Йорк. Какая разница?
– Да как ты смеешь говорить?..
– Брось, Ричардс, к чему этот праведный гнев? Я читал твои записи. Халк разнес Нью-Йорк потому, что его довел до безумия тот чувак, Кошмар. Во время Стоунриджа и Иерихона его и Бэннера разделил Док Самсон. А незадолго до того, как он атаковал Лас-Вегас, на него сбросили гамма-бомбу. И при этом его еще доставали собственные товарищи по команде. Почему бы вам просто не оставить его в покое? Потому что если соизволишь пораскинуть мозгами, то заметишь, что он неплохо справляется в те моменты, когда вы не пытаетесь его убить… ну или «помочь».
– Амадей, ты даже не представляешь… – начал было Рид, но вынужден был прерваться. Он отвлекся, чтобы закончить и отправить находящимся на месте инженерам код, который они смогут использовать, чтобы перезапустить ядро реактора.
– Как скажешь, чувак. Давай реально посмотрим файлы. Он взвалил себе на плечи чертову гору, чтобы спасти тебя и твоих друзей. Он разгромил армаду пришельцев, чтобы спасти Белый Дом. Он спасал мир почти так же часто, как и ты. И меня больше всего убивает то, что ты знал об этом.
На экране замигали сообщения из Индии, и Рид с облегчением вздохнул. Его код сработал. Станция была в безопасности. Несколько ученых на мониторе так и светились от счастья, махали ему и что-то кричали. По их щекам текли слезы. Он закрыл глаза и потер переносицу, снова прислушиваясь к бубнежу Амадея.
– Он чертов герой. Может, он и ненавидит нас, тщедушных людишек… но все равно спасает. Возможно, если бы, вместо того чтобы запустить в космос его, ты бы отправился туда сам, многие люди, погибшие в катастрофах, были бы сейчас еще живы.
Каким бы умным он ни был, многие детали Амадей упускал из виду или интерпретировал ошибочно. И, за три секунды прокрутив в голове все возможные контраргументы, Рид понял, что ни один из них не сможет переубедить мальчишку. Потому что на фундаментальном уровне Амадей действительно был прав. Конечно же, он прав. Предав Брюса, Рид и его друзья нарушили как минимум девять американских законов и поступились собственными моральными принципами. Но Рид и так достаточно долго обдумывал эту проблему, искал альтернативное решение, другой план, более справедливый способ справиться с монументальной угрозой существованию Халка. И ничего не мог найти.
Загудел сигнал тревоги. На Мадрипур надвигалось цунами, и силовой барьер не выдерживал. Гневный голос Амадея все еще доносился из трубки.
Но Рид оборвал звонок и вернулся к работе.
Глава десятая
Когда его армия спустилась с горы, оставляя позади Степи, Халк окинул взглядом раскинувшееся перед ними бескрайнее море красной травы. Хироим и Корг всегда старались избегать равнин: там их достаточно легко могли выследить силы Кайеры.
Но Халк устал ждать.
И повел свою армию вниз с горы, а затем прямо по равнине. Хиверы щебетали, щурясь от солнца, нервные и уязвимые. Халк повернулся и смерил их мрачным взглядом. Услышав его запах, они замерли. Миэк сделал шаг вперед, и Халк зарычал: не угрожая, но предупреждая. Миэк помедлил и повел армию в тень огромной каменной арки на краю равнины.
Халк в одиночестве прошагал к самому центру равнины. Ветер нежно ерошил ему волосы, трава шелестела и щекотала кончики пальцев. Затем он почувствовал под ногами легкую дрожь земли. Вскоре на горизонте появилась Кайера Старая Сила, ведущая за собой взвод имперских солдат.
Эллоэ выкрикнула команду, и Пятый Префект передал ее лучникам. Те сразу же взобрались на вершину арки и дали по имперским солдатам залп. Кайера отреагировала мгновенно. Она сделала стойку, закрыла глаза, вскинула руку – и из самого сердца планеты сквозь камни и почву к ней потянулась Старая Сила. Кожей стоп Кайера ощутила теплое покалывание. А затем каждая клетка ее тела вспыхнула, заледенела и сместилась.
Раздался звонкий щелчок, и серая кожа Кайеры превратилась в гладкий камень. Она открыла глаза, и стрелы отскочили от ее тела, не причинив ей никакого вреда. Позади, на краю поля, ее первый помощник издал радостный вопль, а солдаты начали ликовать, потрясая оружием.
Халк двинулся вперед сквозь высокую траву. На его губах играла легкая улыбка, а глаза смотрели прямо на Кайеру. Та с удивлением осознала, что впечатлена.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Тебя, – ответила она, изучая его лицо и походку. Он выглядел спокойней, чем раньше, как будто лучше контролировал ситуацию. Но сейчас она управляла Старой Силой и сквозь землю могла чувствовать его медленное, но неумолимое сердцебиение. Он был еще злее, чем когда бы то ни было.
Она давно должна была нанести удар, пробить его грудную клетку и остановить сердце. Или оторвать ему голову. Или разверзнуть под его ногами землю и уронить его в магму. Но если бы она убила его так быстро, она бы никогда не узнала… Что конкретно ей хотелось выяснить, Кайера не понимала. Она сознавала лишь, что говорить ей хочется больше, чем убивать.
– Ты должен был послушаться меня, Холку. Тогда ты смог бы присоединиться к своим друзьям в Степях.
– Холку?
– Мой пустынный акцент. Он тебе подходит. – Она окинула его быстрым взглядом, а затем вновь посерьезнела. – Но теперь мой Король желает получить твою голову.
– Забавно. Я как раз направлялся за его головой.
Кайера посмотрела на армию Халка, засевшую в тени арки. Хиверы щелкали челюстями, потрясали оружием и выкрикивали в ее сторону проклятия. Несколько лучников-имперцев сделали еще один залп из своих луков. Она лениво отбила их стрелы тыльной стороной руки и покачала головой.
– С тобой больше нет каменного человека и твоей Тени, твоего сердца и твоего стратега. Теперь ты возглавляешь армию озлобленных детей.
– Озлобленность мне никогда не вредила.
– Ты правда не знаешь, против чего собрался выступить, не так ли?
Она бросила взгляд на восток, в сторону пустыни, раскинувшейся за полями красной травы. Используя свою Старую Силу, она сквозь кору планеты дотянулась до горячих песков своей родины. Обитель Тени была далекой и недоступной, как из другого мира. В сердце Кайеры заныли старые раны, и она испустила долгий вздох.
Когда-то и она не знала.
– Мне было одиннадцать, когда я впервые поняла, кем являюсь. Открыла мне это моя слабость. Я боролась с отцом врукопашную. В девятый раз он уронил меня на землю и оставил лежать. Я впилась пальцами в землю и закричала от досады, а потом вдруг превратилась в камень. И сломала лучший меч отца голыми руками.
