Она нашла Сенатора Кирго в его гардеробной, где он пытался облачиться в броню, которую в последний раз носил двадцать лет назад, во время первой Войны Шипов. Увидев Эллоэ, он сразу же принялся лепетать о своей невиновности и с полными слез глазами напомнил ей о том, что посылал ей цветы по случаю победы в школьном чемпионате по вольтижировке. Затем из кабинета Сенатора вернулся Пятый Префект и принес с собой письма, доказывающие причастность Кирго к мятежу. Сенатор ринулся к окну, и Эллоэ начала картинно обнажать меч. Этого промедления оказалось достаточно, чтобы побег завершился успехом.
Сенатор был не дурак: несясь сквозь город, он запутывал следы, менял направление и трижды сменил костюм. Но Миэк и Бруд с воздуха проследили за ним ровно до дверей полуразрушенного зала Сената: там Кирго встречался с остальными семью предателями-олигархами, явившимися на собрание в сопровождении ста тринадцати стражников.
Они готовились к войне. И Миэк им ее устроил.
* * *
Когда прибыла Эллоэ, Миэк уже проводил зачистку. Он выбивал двери и убивал любого, кто осмеливался поднять оружие. Его панцирь был залит черной кровью имперских солдат и олигархов, а запах стал черным, кислым и гневным. Эллоэ окунулась в этот аромат, с ухмылкой обнажила меч и выбила дверь. Стоящая за ней женщина средних лет, облаченная в шелковую робу, закричала и подняла нож. Эллоэ одним ударом отбросила ее на землю. Но тут они встретились взглядами, и Эллоэ в ноздри ударил давно забытый запах: позднего лета, вареных яиц и травы.
– Эллоэ?
– Мама?
Кала Каифи – жена Ронана Каифи, мать Эллоэ Каифи и директриса Чалинского отделения Имперской Академии Науки и Искусств – поднялась с пола и отряхнула свою робу настолько величественно, насколько это было вообще возможно в ее положении.
– Что… что ты здесь делаешь? – спросила Эллоэ. – Я думала, ты в школе!
– Я перебралась сюда после того, как вернулись Шипы. Во имя Пророка, детка, что ты с собой сотворила?
Мать Эллоэ осуждающе нахмурилась и, протянув руку, поправила дочери челку. Этот жест преследовал Эллоэ всю ее жизнь. Внезапно она снова превратилась в девочку девяти сезонов от роду: неуклюжую, нервную, жаждущую одобрения.
– Убить их всех! – заревел Миэк, бросаясь вперед с копьем наперевес.
Эллоэ развернулась и отбила удар своим мечом. Миэк удивленно застрекотал, и Эллоэ рубанула снова, выбивая копье у него из рук.
– Она моя мать, Миэк!
Миэк ошарашенно уставился на нее.
– Твоя мать? Помогать людям Императора? Но они убивать твоего отца – он умирать в Пасти!
Эллоэ смотрела на Миэка, не зная, что сказать. Несмотря на все пережитые ужасы, в сердце своем Миэк оставался простодушным и наивным. Он любил своего отца, свою Королеву и свой улей – и эти вещи были для него неизменны. Сколько времени потребуется, чтобы объяснить ему, что такое развод, разрушенная семья, неудачная любовь? Эллоэ вспомнила ту роковую ночь, когда мать, накричав на отца и разбив все свадебные горшки, ушла из дома. Вспомнила отца, который, прижимая ее к себе, шептал, что все будет хорошо. Вспомнила первые выходные, в которые никто не угостил ее яйцом хивера, потому что отец не знал, что должен был его приготовить. И сразу же покраснела от ужаса и вины, вспомнив сладкий вкус яйца и мертвые глаза Королевы хиверов.
Миэк наклонил голову и странно посмотрел на нее.
Стараясь не встречаться с ним взглядом, Эллоэ снова повернулась к матери.
– Почему ты здесь? С этими предателями? – требовательно спросила она.
– Вчера они не были предателями. – Ее мать выпрямилась. Высокая и властная, она всегда оставалась директрисой.
– Да ну! Ты должна была понять, что я здесь! Ты могла бы прийти ко мне! Почему…
– Император был безумен, это правда. Рано или поздно его следовало убрать. Но не таким путем, какой избрали ты и твои друзья, Эллоэ. Мы по-прежнему имперцы по крови. Мир принадлежит нам, а не этим жукам.
– Этот жук знать твой запах, – мрачно сказал Миэк. Он глубоко вздохнул, защелкал и зарычал. Эллоэ преградила ему путь, но он оттолкнул ее и навис над Калой Каифи.
– Как много нас ты делать рабами? – заревел он. – Как много нас ты убивать?
Его клешни до крови вцепились Кале в запястья. Женщина взвыла от боли.
– Теперь мы убивать вас в ответ! – закричал Миэк.
Эллоэ зарычала, замахнулась мечом и сломала клинок о зазубренный панцирь Миэка. Миэк развернулся, отпустил Калу и рванулся к Эллоэ. Та вскинула огнемет и прицелилась. Мать заползла ей за спину.
– Не заставляй меня, Миэк, – предупредила Эллоэ.
Миэк уставился на нее, принюхался. Его глаза остекленели.
– Подожди. Миэк чуять… Миэк чуять тебя.
У Эллоэ перехватило дыхание. Глаза ее наполнились слезами.
– Ты врать! Все это время врать! – заревел Миэк.
– Нет, – прошептала Эллоэ, – нет…
– Чуять это теперь. Ты пожирать наши яйца, нашу надежду, нашу смерть.
Эллоэ взвыла.
– Как много младенцев ты пожирать! – визжал Миэк. – Как много королев ты убивать!
Он ринулся вперед. Эллоэ вскинула огнемет.
Потолок обвалился, и между ними приземлился Халк. Он выбил оружие из рук Эллоэ; огнемет врезался в стену и взорвался. Затем Халк развернулся и остановил Миэка одной рукой.
– Хватит, – рявкнула Кайера, приземляясь вслед за Халком. – Война окончена. Теперь мы должны стать единым народом.
– Ага, – зарычал Миэк, отбрасывая руку Халка. – Народ мелких розовощеких. Имперцы убивать нас! – Он попытался снова добраться до Калы, но Эллоэ мечом остановила его клешни.
– Остановись! – закричала она.
– Вы все умирать сегодня! – надрывался Миэк. – Все жалкие розовощекие! Убивать нас всегда! Теперь ваша очередь!
– Ты хочешь перебить нас всех? – заорала Эллоэ. – Хладнокровно? Думаешь, это все исправит?
– Тебе нравится делать это раньше. Помнить Примуса Ванда? Ты резать ему горло, пока он молить о пощаде. Как ты и говорить, Две-Руки, мстить и не останавливаться.
Эллоэ слышала, как часто дышит мать за ее спиной. Она вытерла слезы. В ее душе перемешалась добрая сотня разных эмоций, и каждая стремилась вырваться наружу. Эллоэ стиснула зубы, посмотрела на Миэка и выбрала злость.
– Если хоть пальцем тронешь мою мать, то уже я буду мстить тебе без остановки, – процедила она.
Халк переводил взгляд с Миэка на Эллоэ. Воздух между ними буквально кипел от ненависти.
– Что ж, – проговорил Зеленый Король, – пусть будет по-вашему.
* * *
Когда Зеленый Шрам выкрал каменный звездолет, Первая Старейшина Тени чуть не лишилась места в Совете. Но ей удалось убедить остальных, что без этого корабля Зеленому Шраму вряд ли бы удалось справиться с Красным Королем и избавить народ Тени от ненавистного, позорного договора, так долго угнетавшего их свободный народ. Впрочем, теперь, когда Зеленый Шрам в свою очередь стал Королем, шансы Первой Старейшины сохранить свои позиции напрямую зависели от того, каким именно Королем он будет.
