Медведев отправился в Ленсовет, в отдел, ведающий справочной службой города. Попросил:
— Помогите установить: был ли прописан в тридцать втором году некий Баранов по адресу Детское Село, улица Красной звезды, дом двадцать три?
Просьбу удовлетворили. Подняли документы прошлых лет, посмотрели и ответили:
— Да, был. И даже числился ответственным квартиросъемщиком Баранов Виктор Васильевич.
У Медведева с плеч словно гора свалилась.
— А раньше он там жил? — задал он новую задачку справочной службе.
— Что значит раньше? С какого года? — захотела уточнить служба.
— Да вообще, когда он там появился? — спросил Баранов.
Ответ на этот вопрос он получил не сразу. Пришлось ждать. И довольно долго. Но наконец ответили:
— В.В. Баранов значится уже в первом, выпущенном при советской власти, справочнике. И не только он. Но и Баранов Василий Евгеньевич. А вот жил ли он там еще до революции, об этом вы можете узнать посмотрев в «Салтыковке» дореволюционные справочники «Весь Петербург». Если это были зажиточные люди, то очень может быть, что их адрес в этих справочниках есть.
Медведев запомнил. Библиотека имени Салтыкова-Щедрина, справочники «Весь Петербург».
— А если ближе к нашему времени от тридцать второго года проверить, в тридцать третьем, скажем, Баранов Виктор Васильевич жил по тому же адресу? — снова спросил Медведев.
Проверили и это.
— Проживал.
— А в тридцать четвертом?
Спросил и, устыдившись своей назойливости, извинился:
— Вы уж простите за то, что столько хлопот вам задаю. Но понимаете, вот так надо, — резанул себя ребром ладони по горлу.
Посмотрели и это.
— А в тридцать четвертом, в мае, из наших списков исключен, — ответила справочная служба.
— Это что же значит? — не понял Медведев.
— А то значит, что был, да, как говорится, весь вышел. Может, переехал куда. Может, совсем уехал из нашего города. А может, и умер, — объяснила служба.
— А как бы это узнать точно? — взмолился Медведев.
— Мы, к сожалению, такими сведениями не располагаем. Определенно вам могут сказать только в архиве загса, — ответили ему.
— Так я там только что был, — сокрушенно сказал Медведев. — Опять людей беспокоить!
На следующий день Медведев снова озадачил работников архива загса вопросом:
— Не зарегистрирована ли в документах архива кончина Виктора Васильевича Баранова в мае тысяча девятьсот тридцать четвертого года?
Ответ получил категорический:
— Погиб при железнодорожной катастрофе.
Больше о В.В. Баранове в архивных документах не было сказано ни слова. Была, правда, еще одна небольшая приписка о том, что «Похоронен на Волковом кладбище», но поначалу Медведев даже не обратил на нее внимания. Какое на самом деле могло иметь значение, где покоится прах Баранова? На том кладбище или на этом? Ведь требовалось знать совсем другое: кем был он при жизни? Остались ли у него какие-нибудь родственники, которые хорошо бы знали жену покойного и могли бы рассказать о ней все, что сам Баранов уже никогда и никому не расскажет, но что так интересует контрразведчиков. Ведь, в общем-то, оставался еще документально неподтвержденным и факт самой женитьбы В.В. Баранова на Судзиловской… Но хотя Медведев и не оценил с ходу смысл приписки, обостренное чутье контрразведчика все же привело его на Волково кладбище. Правда, не сразу, а через пару дней. Но он туда явился. А пока, обрадованный удачей — еще один факт удалось установить совершенно достоверно, обескураженный и раздосадованный неудачей — добытые сведения, казалось, неминуемо заводили в тупик, Медведев пришел в библиотеку. Здесь, как и во всех работающих в условиях частых налетов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов учреждениях, было холодно и малолюдно. Но и это выглядело чудом. Казалось, до книг ли в столь суровое время? И сама жизнь отвечала — дух ленинградцев не сломили ни холод, ни голод, ни болезни, ни смерть близких, ни фашистские бомбы и снаряды. Кому это было очень необходимо, те и сейчас, не снимая шапок, с поднятыми воротниками, согревая коченеющие руки собственным дыханием, штудировали труды ученых и писателей.
Медведев сделал заказ и через некоторое время получил объемистый том, без малого в две с половиной тысячи страниц. Он умышленно заказывал что-нибудь постарее, и ему выдали справочник «Весь Петербург» за тысяча девятьсот третий год. Самым началом века дохнуло на майора со страниц этого увесистого фолианта. Медведев листал и поражался. Чего только и о чем только не сообщалось в нем? Реклама, адреса самых различных торговых фирм и компаний, объявления и разъяснения, уведомления и предложения, и адреса, адреса, адреса действительно, пожалуй, всех более или менее зажиточных, а по тем понятиям — почтенных горожан, проживающих в столице Российской империи в 1903 году. Впрочем, справочник указывал не только адреса. Но и сообщал некоторые данные о социальном положении того или иного лица. В таких случаях после фамилии стояло «двн» — что означало дворянин или «дтс» — что соответствовало — действительный тайный советник, или «вд. кс» — вдова коллежского секретаря и тому подобное. Медведев сразу же отыскал Барановых. Их оказалось в списке более полусотни. И среди них несколько, проживающих в Царском Селе. Но ему уже было известно имя и отчество предполагаемого мужа Барановой. И он по отчеству без труда нашел не самого Виктора Васильевича, а его отца, Василия Евгеньевича Баранова, «попеч. царе, приют.» — попечителя царского приюта и адрес его проживания — Стессельская, двадцать три. Медведев открыл справочник на «С». И сразу нашел «Судзиловский Григорий Михайлович, двн. Невский, семьдесят восемь». Сведения посыпались как из рога изобилия. И сразу вырисовалась картина. Отец — дворянин. Сын — офицер, подполковник старой русской армии. «Доронин раскопал, что он стал ярым белогвардейцем, — вспомнил Медведев. — Все логично. Все ясно». Полистал справочник дальше. Остановился на «Ш». И снова удача. На странице семьсот тридцать седьмой прочитал: «Шидлер Эдуард Эдуардович. Моховая, тринадцать». А Доронин кого искал? Шидлера Карла Эдуардовича. Все совпадает. Тот дед. Это отец. А Матильда Карловна — внучка, снова остался доволен Медведев. Правда, никаких других данных о Шидлере в справочнике больше не было. Но и эти прекрасно подтверждали то, что уже было известно контрразведчикам.
Медведев с благодарностью погладил справочник. Бумажный толстяк словно бы ожил у него под рукой. Столько интересного и нужного он поведал майору. Единственным непроясненным до конца моментом остался царскосельский адрес семьи Барановых. Попечитель приюта жил на Стессельской. Его сын и М.К. Баранова — на улице Красной Звезды. Переименовали? Возможно. А подтверждение этому? Но оно нашлось тут же, в библиотеке, едва Медведев высказал сотрудникам свое недоумение по этому поводу.
— А вы посмотрите старый план Царского Села и новый путеводитель по городу Пушкину, — принимая от Медведева «Весь Петербург», посоветовала библиотекарь.
