Можно было быть совершенно уверенным в том, что ни он, ни она и не думали никогда больше увидеть друг друга. И вдруг: «Тут о вас кое-кто частенько вспоминал». Да чистейшей воды бред сивой кобылы. Кому он тут был нужен?! Эсэсовские штучки! А вот то, что кто-то не забыл о том, что они были знакомы, — это было другое дело. И что кому-то пришло в голову этим знакомством воспользоваться для того, чтобы приставить к нему, Политову, надежного шпиона, — это тоже было сущей правдой… С мыслями о том, что ему только что довелось выслушать, Политов и приехал в гостиницу. Да, это был не тот зашарпанный приют, в котором он жил в Вердине, пока в РСХА выбирали, кому же из кандидатов отдать предпочтение. «Эксельсиор» — это звучало! Подъезд! Швейцар! Патруль на тротуаре! И господа офицеры всех званий — проживающие!
Номер Политову отвели вполне приличный: с ванной и небольшим холлом.
— Располагайтесь, приводите себя в порядок, скоро обед, — взглянув на часы, предупредил сопровождающий.
— Да, но у меня нет ни денег, ни документов. Я даже из номера выйти не смогу. А вдруг кому-нибудь вздумается проверить? — озабоченно сказал Политов.
— Приводите себя в порядок, вам все принесут, — повторил сопровождающий и ушел.
Упоминание об обеде заставило Политова поторапливаться. Есть хотелось зверски.
Политов наскоро принял душ, побрился и принялся разглядывать свой костюм. Что и говорить: экипировка его выглядела довольно убого. И расхаживать в ней по коридорам «Эксельсиора» было по меньшей мере неблагоразумно. Первый же встречный постоялец принял бы его за жулика. Однако другого выхода не было, пришлось надевать то, на что расщедрились вещевики «Ораниенбурга». Закончил эту операцию Политов очень своевременно. Потому что едва он облачился в пиджак, как в дверь негромко постучали.
— Битте! — по-немецки ответил Политов.
Дверь открылась. На пороге появилась Шилова.
— Вот мы и снова вместе! — наигранно улыбаясь, кокетливо проговорила она.
Политов на момент опешил. Но тут же нашел достойный ответ.
— Знаешь, Лидуша, — решил он сразу переходить на семейный лад, — значит, это судьба. Ну, здравствуй, моя дорогая!
Шилова вошла, закрыла за собой дверь, подошла к Политову и бесцеремонно поцеловала его в губы. Хотя до этого, насколько помнилось Политову, он всего лишь однажды взял ее за руку и то для того, чтобы помочь ей спуститься со скользких ступенек крыльца клуба, в котором они смотрели очередную кинокартину.
Политов помог Шиловой снять пальто и повесил его на вешалку в прихожей. А Шилова подошла к столу, раскрыла свою сумочку, достала из нее пачку денег, коричневую книжечку, оказавшуюся удостоверением, и протянула все это Политову.
— Это тебе от нашего посаженого отца господина Краусса, — объяснила она. — Он сказал, что на первое время этого нам должно хватить.
Политов взял деньги, повертел их в руках и бросил на стол. Раскрыл книжечку и внимательно ознакомился с тем, что в ней было. Это было удостоверение, выданное инженеру фирмы «Мессершмитт» и пропуск на право хождения по городу в любое время суток. И то и другое было скреплено печатями и подписями штурмбаннфюрера Краусса.
— Мы будем ему благодарны всю жизнь, — делая ударение на «мы», сказал Политов. Перечить новоявленному посаженому отцу ему и в голову не приходило.
Глава 30
— Лучшего специалиста по архитектуре восемнадцатого-девятнадцатого веков, чем Соломон Маркович Зискинд, вам все равно не найти, — сказали Медведеву в дирекции музея.
— А где его искать? — не стал возражать Медведев.
— По коридору четвертая комната направо.
— Благодарю, — закрывая за собой дверь приемной, отправился на поиски специалиста Медведев.
Невысокий, полненький, очень подвижный, Зискинд сразу произвел на Медведева самое хорошее впечатление. В его живых, полных молодого задора глазах, умеющих быть то внимательными, серьезными, то игривыми и смеющимися, светился ум. Он терпеливо, ни разу не перебивая, выслушал Медведева. А когда тот полностью изложил свою просьбу, покачал головой:
— Ничего себе задачечка! В Москве полмиллиона подворотен, и вы считаете, что Зискинд все их должен знать?
— Мы просим, Соломон Маркович, помочь нам, — повторил Медведев.
— А если я ошибусь, так я уже буду виноват?
— Боже упаси!
— Хорошо. Давайте посмотрим ваши фотографии, — доставая из ящика стола большое увеличительное стекло, очень похожее на то, которым пользовался Круклис, сказал он.
Медведев протянул ему папку. Зискинд разложил снимки по столу в длинный ряд.
— А вы не думаете, что кому-то просто нечего было делать? — бегло оглядев снимки, спросил он.
— Это исключается, Соломон Маркович, — ответил Медведев.
— Да? Хорошо, пусть исключается, — не стал спорить Зискинд. — Ну а если мне все же удастся что-то придумать, я могу взять какой-нибудь снимочек и поехать примерить его на месте?
— Конечно. Машина будет в вашем распоряжении, — заверил Зискинда Медведев.
— Вы не подумайте, я не собираюсь ее гонять. Определять будем здесь, — указал Зискинд на свой стол. — Туда я поеду только для того, чтобы убедиться, в чем я прав, а в чем нет.
— Действуйте, дорогой Соломон Маркович, так, как считаете нужным. И не хочу вам больше мешать, — откланялся Медведев.
— Через пару деньков я вам позвоню, — обнадежил его Зискинд. Но позвонил только через неделю. Медведев отложил все дела и помчался в музей. То, что он увидел в кабинете у Зискинда, поразило его. Столько раскрытых на каких-то иллюстрациях книг, рисунков, чертежей было разложено, поставлено, подвешено вокруг стола хозяина кабинета. А на столе лежал большой план центра города с закрашенными цветными карандашами отдельными секторами.
— Когда вы от меня ушли и я снова посмотрел на эти фото, я, откровенно говоря, даже перепугался. Ну что же тут можно понять, если на них практически ничего нельзя увидеть? И зачем же я за это дело брался, если совершенно ни в чем не смогу вам помочь? — усадив гостя за стол на свое место, начал рассказывать Зискинд. — Но потом мало-помалу я все же отыскал кое-какие зацепочки. И уже начал действовать смелее. Но вы мне все-таки расскажите: ну почему кому-то пришла в голову идея снимать подворотни? В них же нет никаких достопримечательностей! Ну что такое подворотня? Дырка! Пустота! Иногда в центре здания. Иногда — где-то сбоку. А то и просто дырка между домами. Так чем же какого-то ненормального могли привлечь именно дырки? Это вы мне можете объяснить?
— Вот именно это-то, дорогой Соломон Маркович, мы и хотим узнать сами. И возможно, найдем ответ на вопрос, зачем их фотографировали, если узнаем, где они расположены в городе, — ответил Медведев.
— Да? — неизвестно чему удивился Зискинд. — Ладно. Будем вистовать в темную. Вот смотрите. Какие же я нашел зацепочки? Видите, тут на снимке кусочек карниза. Тут элемент обрамления. Тут фриз. Тут опять-таки кусочек лепнины. Вы знаете, они о многом говорят. Или вот хотя бы эта форма арки? Видите? Короче говоря, первый вывод, который я сделал, как мне кажется, вывод правильный, это то, что эти подворотни, или будем называть их проходами, принадлежат зданиям постройки прошлого и даже позапрошлого веков. О!
