— Не приходилось, господин оберштурмфюрер, — с сожалением ответил Политов.
— Значит, придется хорошенько ее изучить по планам, по снимкам, по книгам, — сказал Делле. — Ну а где вы были на фронте?
Политов рассказал и это. Делле слушал внимательно. Потом стал задавать вопросы. И что-то записывал. Беседа продолжалась долго.
— Хорошо. Я кое-что набросаю, а потом мы с вами все это обсудим, — сказал он в конце беседы и отпустил Политова.
Подготовка к выполнению задания пошла полным ходом. И по мере того как обучаемый и обучающие узнавали друг друга, симпатии Политова все чаще оказывались на стороне хамоватого капитана СД. С ним Политов чувствовал себя легко и просто. И был уверен, что, встреться до войны, они всегда бы нашли общий язык. А с этим барином Делле они совершенно несовместимы. При нем в старое время Политова наверняка драли бы на конюшне вожжами, нынче Делле и не думает подать ему руки, а в будущем, если только оно у них будет, никогда и ни за что даже близко не подпустит к своему порогу. Впрочем, что было ожидать от этого недобитого барина?
Глава 35
Подавая во время обеда Шефнеру воду, Зоя, улучив момент, сказала:
— По-моему, господин майор, за мной следят.
Шефнер вопросительно посмотрел на нее, но в общем-то отнесся к этому как к должному.
— Рано или поздно это должно было случиться, фрейлейн. Сегодня после ужина мы пойдем ко мне вместе, — сказал он.
Зою немного удивило такое спокойствие майора, ибо героем она его не считала. Ведь с гостем из Москвы он отказался встретиться наотрез. А тут вдруг как будто так и надо.
После ужина Шефнер уже ждал ее возле входа в столовую. Для обитателей полигона это было не в диковинку. Все знали, что майор занимается со своей официанткой русским языком, и открыто посмеивались над Ермиловым. Ермилов же делал вид, что это его не касается, мало ли что мог позволить себе главный инженер полигона. На то он и главный, и майор. А он, Ермилов, преданно служит господам немцам, и его дело ничего не видеть, ничего не слышать о том, что его не касается по службе, и помалкивать. Такая спокойная позиция жениха Зои всех выводила из себя еще больше. Но Ермилов оставался глух к любым шуткам и подковыркам сослуживцев.
Зоя подошла к Шефнеру и позволила ему взять себя под руку.
— Что случилось? — сразу же спросил Шефнер.
— Мне кажется, господин майор, что за мной следят, — повторила Зоя.
— Кажется или следят на самом деле?
— Следят, господин майор.
— Кто?
— Старший полицай Лещук, господин майор.
— Это такой худой и с усами?
— Совершенно верно. Он самый.
— Как вы это заметили?
— Он буквально не сводит с меня глаз.
— Но, может быть, он просто влюблен в вас? — попытался усмехнуться Шефнер.
— У меня же есть жених, господин майор.
— Ах, да. И давно вы это заметили?
— Не очень, господин майор. Совсем даже недавно. Когда я возвращалась на полигон после встречи с московским гостем, у него была на губах такая злорадная ухмылка, будто он обо всем уже знает. Я рассказала об этом Ермилову. Но он поклялся мне, что все эти дни Лещук с полигона ни разу не отлучался. Так что знать он, понятно, ничего не может. Но я чувствую, господин майор, что ухмыляется он неспроста.
— Что ж, может быть, предчувствие вас и не обманывает, — сказал после некоторого раздумья Шефнер. — Давайте мы тоже за ним понаблюдаем.
— А как, господин майор?
— Ну, во-первых, передайте вашему жениху, чтобы отныне он тоже следил за каждым шагом этого усатого. Во-вторых, я постараюсь узнать, с кем он контактирует из наших. Я имею в виду, кому докладывает. От кого получает задания. В-третьих, надо будет, как это у вас называется, застать его на месте преступления. Подумайте, как это лучше сделать…
— Он хитрый, господин майор, — предупредила Зоя.
— Тут все такие, фрейлейн, — согласился Шефнер. — Но разве мы самые глупые изо всех?
— Я заметила только его, господин майор. А если он следит не один? — спросила Зоя.
— Узнаем и это. Понаблюдайте пока за усатым дня три-четыре. Потом сообщите мне результаты. А пока хватит об этом. У меня будем говорить только о занятиях, — подойдя к дому, предупредил Шефнер.
— Конечно, господин майор. Я ведь еще не проверила ваше прошлое задание. Так что сегодня вам придется постараться, — немедленно приняла условие Зоя. — Вы обещали прочитать главу из романа Гончарова «Обломов». Вы готовы?
— Да, фрейлейн. У этого писателя необычайно богатый язык. Я читал и делал для себя запись всех новых слов, — ответил Шефнер.
Занимались они в тот вечер, как обычно, часа полтора. Но перед концом занятий Шефнер позвонил в охранную роту и приказал немедленно направить к нему Ермилова. Тот прибежал и доложил по всем правилам.
— Хорошо, хорошо, — не стал до конца выслушивать его Шефнер. — Время уже позднее, господин Ермилов. И я бы хотел, чтобы вы проводили фрейлейн Зою в общежитие. Нельзя оставлять такую хорошенькую девушку без присмотра, господин Ермилов. Это может привести к крайне нежелательным последствиям, — полушутя-полусерьезно сказал Шефнер.
Ермилов, щелкнув каблуками и пообещав все сделать в наилучшем виде, вышел вместе со своей нареченной на улицу.
— Чего это он вдруг такую заботу проявил? — удивился Ермилов.
— И совсем даже не вдруг, — ответила Зоя и рассказала, о чем они условились с майором.
— Лещук, конечно, гад и пьянь. И ожидать от него можно чего угодно, — согласился Ермилов. — Но я тебе еще раз говорю, ни разу не уходил он в те дни с полигона. Уж я бы знал, что его нет в подразделении.
— Пусть так. А как будем проверять? — спросила Зоя.
— Отпросись у майора домой. А я посмотрю: увяжется он за тобой или нет? — быстро решил Ермилов. — Он, правда, может и у меня взять разрешение на отлучку, а может и у кого из немцев. Но суть-то одна, будет он в это время на месте или нет.
— А дома что делать?
— Знак условный не подавай. С Веркой не встречайся. А если кто сам к тебе придет, милости, мол, просим, — наставлял разведчицу Ермилов.
— А если Верка сама придет?
— Предупреди через мать, чтобы не ходила. И еще. Пока будешь дома, кобеля к будке на цепь посади. И слушай. Залает — поглядывай, кто возле дома топчется.
На следующий день Зоя отпросилась у Шефнера домой. Майор позвонил в комендатуру, ведавшую наймом гражданских лиц, и приказал отпустить официантку домой на три дня по причине болезни ее матери. Провожать ее на сей раз Ермилов не стал. Зоя ушла с полигона сразу же после обеда и еще засветло появилась в поселке. Никакого хвоста за собой она не заметила. И дома все сделала так, как ее научил Ермилов: лампадку в горнице не зажигала, собаку, чтобы она не бегала по поселку, посадила на цепь. Остаток дня и вечер прошли спокойно. Но примерно в десятом часу, когда на дворе уже было совершенно темно, собака неожиданно залилась злобным лаем. Зоя подошла к окну и, отодвинув край занавески, посмотрела во двор.
