– Всего лишь на месяц, – объяснил он как-то, когда они на кухне готовились к обеду, а повар вышел по каким-то делам, – и большинство парней знают, в чем дело, и не пристают ко мне. Конечно, есть Гризволд, Зукис и вся их банда: крысы, которые лижут сапоги Хеннеса. Но во имя космоса, какое мне дело? Я здесь на несколько недель.
В другой раз он сказал:
– Не беспокойся, что парни не ладят с тобой. Они знают, что ты землянин, но не знают, что для землянина ты слишком хорош, как я это знаю. Хеннес постоянно за мной подглядывает, и Гризволд тоже; не хотят, чтобы я разговаривал с парнями, а то бы я им все объяснил. Но они поймут.
Однако шло время, а для Дэвида все оставалось по-прежнему: порция тушеной картошки, черпак гороха, маленький кусочек мяса (продуктов животноводства на фермах мало, их привозят с Земли). Затем фермер сам брал немного печенья и чашку кофе. За ним другой фермер с тарелкой – еще порция тушеной картошки, еще черпак гороха и так далее. Для всех, похоже, Дэвид Старр был всего лишь землянином с черпаком в одной руке и большой вилкой в другой. У него не было даже лица, только черпак и вилка.
Повар просунул голову в дверь, его свиные глазки смотрели поверх свисавших щек.
– Эй, Уильямс, бери ноги в руки и тащи еду в особую столовую.
Макиан, Бенсон, Хеннес и некоторые другие, занимавшие более высокое положение или долго прослужившие, обедали в отдельной комнате. Они сидели за столами, и пищу им приносили. Дэвиду уже приходилось их обслуживать. Он поставил подходящую для этого случая посуду на сервировочный столик и покатил его в столовую.
Начав со столика, за которым сидели Макиан, Хеннес и еще двое, Дэвид ловко скользил между обедающими. Возле Бенсона он задержался. Агроном с улыбкой взял тарелку, сказал «Здравствуйте» и начал с аппетитом есть. Дэвид с добросовестным видом наклонился над его столиком, чтобы стряхнуть невидимые крошки. Губы его оказались возле уха Бенсона, и он едва слышно прошептал:
– Кто-нибудь здесь, на ферме, отравился?
Бенсон вздрогнул, услышав это, и удивленно взглянул на Дэвида. И тут же отвел глаза, стараясь выглядеть равнодушным. Он отрицательно покачал головой.
– А овощи ведь марсианские, – прошептал Дэвид.
Громкий голос прозвучал в комнате. Грубый крик с дальнего столика:
– Клянусь космосом, долго ли этот земной осел будет идти ко мне?
Это был Гризволд. Его лицо было так же покрыто щетиной, как и в день их знакомства. Вероятно, он все же иногда бреется, подумал Дэвид, потому что щетина не становится длиннее, но и короче тоже не становится.
Гризволд сидел за последним столиком. Он продолжал что-то бормотать, кипя от гнева.
Рот его скривился.
– Тащи тарелку, жокей с подносом. Быстрее, быстрее.
Дэвид продолжал неторопливо двигаться, и, когда он наконец добрался до стола Гризволда, тот в бешенстве замахнулся на него вилкой. Но Дэвид реагировал быстро, и вилка ударилась о поднос.
Держа поднос в левой руке, правой Дэвид перехватил запястье Гризволда. Сжал. Трое приятелей задиры вскочили из-за столика, оттолкнув стулья.
Прозвучал голос Дэвида, негромкий, ледяной, смертельно ровный:
– Опусти вилку и попроси прилично, не то получишь все сразу.
Гризволд вырывался, но Дэвид продолжал держать его. Коленом он прижимал стул Гризволда, не давая тому откинуть его.
– Проси прилично, – повторил Дэвид. Улыбка его была обманчиво мягкой. – Как воспитанный человек.
Гризволд тяжело дышал. Вилка выпала из его онемевших пальцев. Он проворчал:
– Дай мне поднос.
– И все?
– Пожалуйста. – Он выплюнул это слово.
Дэвид поставил поднос на стол и выпустил побледневший кулак Гризволда, из которого отхлынула вся кровь. Растерев бесчувственную руку, Гризволд поднял вилку и в ярости оглядел столовую, но на лицах присутствующих было только равнодушие или насмешка. Фермеры Марса – суровые люди: каждый должен уметь постоять за себя.
Макиан встал.
– Уильямс, – позвал он.
Дэвид подошел.
– Да, сэр.
Макиан ничего не сказал о происшествии, только внимательно оглядел Дэвида, как будто увидел его впервые. Потом спросил:
– Хотите участвовать в завтрашней проверке?
– В проверке, сэр? А что это такое? – Дэвид незаметно осмотрел столик. Бифштекс Макиана исчез, но горох оставался, картошка тоже почти не тронута. Очевидно, у Макиана не было аппетита Хеннеса: у того тарелка уже опустела.
– Проверка – это ежемесячный объезд фермы. Это старый фермерский обычай. Мы исследуем растительность, ищем случайные поломки, проверяем состояние и работу ирригационного оборудования и механизмов, выявляем случаи браконьерства. В проверке должно участвовать как можно больше людей.
– С радостью, сэр.
– Хорошо! Я думаю, вы справитесь. – Макиан повернулся к Хеннесу, который внимательно слушал с холодным, лишенным выражения взглядом. – Мне нравится этот парень, Хеннес. Может, из него выйдет толк. Да, Хеннес… – тут Макиан понизил голос, и Дэвид, отходя, не мог уловить ни слова, но по быстрому взгляду, который владелец фермы бросил в сторону столика Гризволда, он понял, что это было не слишком лестное замечание в адрес фермера.
Дэвид Старр сквозь сон услышал шаги и насторожился еще до того, как проснулся. Он мгновенно соскользнул с кровати и забрался под нее. В свете тусклых флюоресцентных ламп появились чьи-то голые ноги. Во время сна лампы приглушались, но продолжали гореть, иначе было бы совершенно темно.
Дэвид выжидал. Он слышал, как шуршат простыни, потом голос:
– Землянин, землянин, где, во имя космоса…
Дэвид коснулся одной из ног и был вознагражден: кто-то резко отпрыгнул и затаил дыхание.
Пауза, затем перед ним вырисовалась бесформенная в полутьме голова.
– Землянин, ты здесь?
– А где мне еще спать, Верзила? Под кроватью лучше всего.
Малыш раздраженно и сварливо ответил:
– Я мог бы закричать и оказался бы по уши в дерьме. Мне нужно с тобой поговорить.
– Давай. – Дэвид неслышно рассмеялся и забрался обратно в кровать.
Верзила начал:
– Ты слишком подозрителен для землянина.
– Еще бы, – ответил Дэвид. – Я намерен долго прожить.
– Не проживешь, если не будешь осторожен.
– Нет?
– Нет. Я дурак, что пришел сюда. Если меня застукают, пропали мои бумаги. Но ты мне помог, и теперь моя очередь. Что ты сделал этой гниде Гризволду?
– Небольшая потасовка в столовой.
– Потасовка? Он вне себя от ярости. Хеннес с трудом его сдерживает.
