Пескоход в слабом свете звезд был почти невидим, и Дэвид услышал негромкий гул двигателя раньше, чем увидел машину.
Он позвал:
– Верзила! – И тот выглянул.
– Великий космос! – сказал Верзила. – Я уже думал, ты заблудился.
– Почему двигатель работает?
– Легко объяснить. Как иначе мне не замерзнуть? Но его не услышат. Я знаю это место.
– Получил фильмы?
– Получил ли я? Не знаю, что было в твоей записке, но пять-шесть ученых кружили вокруг меня, как спутники. «Мистер Джонс то» и «Мистер Джонс это». Я говорю: «Меня зовут Верзила». Тогда: «Мистер Верзила, пожалуйста». Во всяком случае, – Верзила щелкнул пальцами, – до конца дня мне выдали четыре фильма, два проектора и ящик с меня размером, который я не открывал, а также дали на время (или в подарок, я не знаю) пескоход, чтобы отвезти все это.
Дэвид улыбнулся, но не ответил. Он вошел в приятную теплоту машины и быстро, торопясь обогнать приближающееся утро, установил проекторы и вставил в каждый из них фильм. Прямой просмотр, конечно, быстрее и удобнее, но даже в теплой кабине все-таки нужна маска, и выпуклые прозрачные очки делали прямой просмотр невозможным.
Пескоход медленно двигался в ночи, почти точно повторяя маршрут колонны Гризволда в день проверки.
– Не понимаю, – сказал Верзила. В течение пятнадцати минут он что-то бормотал про себя, и теперь ему пришлось повторить дважды, прежде чем Дэвид ответил.
– Что не понимаешь?
– Что ты делаешь. Куда идешь. Думаю, это мое дело, потому что отныне я с тобой. Я сегодня весь день думаю, Ст… Уильямс. У мистера Макиана всего лишь несколько месяцев назад испортился характер, а до того он был совсем неплохим парнем. Появился Хеннес – новая метла. И Зубрила Бенсон вдруг оказался наверху. До того как все это началось, он был никем, а сейчас он всегда среди шишек. Ко всему прочему ты здесь, и Совет Науки делает все, что тебе нужно. Если происходит что-то важное, я должен знать, что именно.
– Ты видел карты, которые я просматривал? – спросил Дэвид.
– Конечно. Просто старые карты Марса. Я видел их миллион раз.
– А ту, с заштрихованными участками? Знаешь, что они означают?
– Любой фермер тебе скажет. Там должны быть внизу пещеры, хотя я в это не верю. Вот мои доказательства. Как, во имя космоса, можно сказать, что лежит под нами в двух милях, если никто никогда там не был? Ответь мне.
Дэвид не стал описывать Верзиле успехи сейсмографии. Он спросил:
– А о марсианах слышал?
Верзила начал:
– Конечно. Что за вопрос… – Тут пескоход накренился и заскрежетал, рука малыша судорожно вцепилась в руль. – Ты имеешь в виду настоящих марсиан? Марсианских марсиан, не людей-марсиан вроде нас? Марсиан, которые жили до прихода людей?
Его тонкий смех резко прозвучал в машине, а когда он восстановил дыхание (смеяться и дышать одновременно в маске невозможно), он сказал:
– Ты говоришь совсем как этот парень Бенсон.
Дэвид оставался серьезным.
– Почему ты так говоришь?
– Однажды мы поймали его за чтением книги об этом и высмеяли. Летящие астероиды, как он рассердился! Называл нас невежественными крестьянами, я тогда посмотрел в словарь и объяснил парням, что это значит. Поговаривали даже о том, чтобы поколотить его, время от времени его случайно толкали после этого. Больше он никогда при нас не упоминал марсиан. Но, вероятно, решил, что ты как землянин поддашься этому кометному газу.
– Ты уверен, что это кометный газ?
– Конечно. А что еще? Люди живут на Марсе сотни и сотни лет и никогда не видели ни одного марсианина.
– А если они в пещерах на глубине в две мили?
– И пещер никто не видел. К тому же как марсиане туда попали? Люди были на Марсе повсюду, но нигде нет лестницы, ведущей вниз. Или лифта.
– Ты уверен? А я видел.
– Что? – Верзила оглянулся через плечо. – Разыгрываешь?
– Пусть не лестницу, но вход. И он не менее двух миль глубиной.
– А, ты имеешь в виду трещину. Это ничего не значит. Марс полон трещинами.
– Точно, Верзила. И у меня подробная карта этих трещин. Вот здесь. Есть одно интересное обстоятельство, которое, как мне кажется, никто не заметил. Ни одна трещина не пересекает пещеры.
– А что это доказывает?
– Это имеет смысл. Если ты строишь герметически закрытую пещеру, нужна ли тебе дыра в крыше? Все трещины подходят близко к пещерам, но нигде не касаются их, как будто марсиане использовали их для входа при строительстве.
Пескоход неожиданно остановился. В тусклом свете проекторов, все еще установленных для просмотра карт на белом экране, лицо Верзилы показалось хмурым.
Он сказал:
– Минутку. Всего одну минутку. Куда мы едем?
– К трещине, Верзила. Примерно в двух милях от того места, где нашел свой конец Гризволд. Это ближайший подход к пещерам в районе фермы Макиана.
– А потом?
– Как только доберемся, я спущусь в нее, – спокойно ответил Дэвид.
Глава 9
В трещине
– Ты серьезно? – спросил Верзила. – Ты хочешь сказать, – он попытался улыбнуться, – что есть настоящие марсиане?
– А ты поверил бы мне, если бы я сказал, что они есть?
– Нет. – Верзила пришел к внезапному решению. – Но это неважно. Я сказал, что участвую в этом деле и назад не подамся. – Машина снова двинулась.
Слабый марсианский рассвет осветил окрестности, когда пескоход приблизился к трещине. Последние полчаса он шел медленно, разрезая тьму мощными фарами, иначе, как сказал Верзила, они могли бы найти трещину слишком быстро.
Дэвид выбрался из машины и приблизился к гигантскому разлому. Внутрь свет еще не проник. Черная зловещая дыра тянулась в обоих направлениях сколько охватывал глаз, а противоположный ее край казался неопределенным серым выступом. Дэвид посветил фонариком вниз, луч растаял в пустоте.
Сзади подошел Верзила.
– Ты уверен, что это то самое место?
Дэвид осмотрелся.
– Согласно картам, тут ближайший подход к пещерам. Далеко ли мы от фермы?
– Около двух миль.
Землянин кивнул. Маловероятно, чтобы тут появились фермеры, особенно сразу после проверки.
Он сказал:
– Не будем откладывать.
– А как ты собираешься это сделать? – спросил Верзила.
Дэвид уже извлек из машины ящик, который Верзила привез из Винград-сити. Он открыл его и достал содержимое.
– Когда-нибудь видел такое? – спросил он.
