Мысли устремляются к бусам на шее; я вспоминаю, как горела щека под собственной ладонью; в ушах звенит смех Оука.
На память приходят слова Кардана: «Видишь, чего можно достичь несколькими словами? И это еще не самое плохое. Мы можем сделать и кое-что похуже. Можем околдовать тебя так, что ты станешь бегать на четвереньках и лаять, как собачонка. Можем наложить проклятие, и ты зачахнешь из-за того, что никогда не услышишь какую-то песню или доброе слово от меня».
— Не поддаваться чарам — вот мое желание, — говорю я, изо всех сил стараясь не выдать волнения, сохранить хотя бы видимость спокойствия. Мне нужно выглядеть серьезной, как и подобает человеку, заключающему важную сделку.
Принц Даин смотрит на меня с полнейшей невозмутимостью.
— Ребенком ты уже получила Истинное Видение. Ты понимаешь наши обычаи. Знаешь наши традиции. Посоли пищу — и разрушишь чары. Выверни наизнанку чулки — и никто не собьет тебя с верного пути. Насыпь в карманы ягоды рябины — и разум твой чужому неподвластен будет.
Последние дни, однако, показали, сколь ненадежны эти защитные меры против настоящих угроз.
— А если они вывернут мои карманы? Порвут мои чулки? Рассеют по земле всю мою соль?
Он снова смотрит на меня. Задумчиво.
— Подойди ближе, дитя.
Что делать? Я в сомнении, колеблюсь. В благородстве, достоинстве, чести принцу не откажешь. По крайней мере таким он представляется мне на основании моих собственных наблюдений. Увы, они слишком недолги.
— Давай же, смелее. Если собираешься служить мне, то и доверять обязана. — Оставаясь в кресле, он подается вперед, и я замечаю надо лбом небольшие рожки, разделяющие волосы посередине. Замечаю, сколь сильны его руки и сверкающую печатку на пальце с вырезанным на ней символом династии Зеленого вереска.
Соскользнув с подлокотника, иду к нему.
— Я вовсе не желала выказать неуважение, — выдавливаю через силу.
Он касается синяка у меня на щеке, о существовании которого я и не догадывалась. Вздрагиваю, но не отстраняюсь.
— Кардан — испорченный ребенок. При Дворе всем хорошо известно, что он проматывает наследство, предаваясь пьянству. Он погряз в мелких ссорах и скандалах. Нет, не возражай.
Я и не возражаю. Только спрашиваю себя, отчего это Гнарбон, известив, что внизу меня ожидает принц, не посчитал нужным сообщить, который именно. Не сам ли Даин распорядился передать мне это особое послание. «Опытный, умелый стратег ждет подходящей возможности».
— Мы хотя и братья, но очень не похожи друг на друга. Я никогда не буду жесток с тобой лишь ради того, чтобы себя потешить. Поклянешься служить мне — будешь вознаграждена. Но не рыцарства я для тебя хочу.
Внутри все обрывается. Ну, конечно, глупо было тешить себя надеждой, что принц заглянул лишь только для того, чтобы исполнить все мои тайные желания. Что ж, было приятно.
— Тогда чего вы хотите?
— Ничего такого, чего ты еще не предлагала. Ты хотела принести мне клятву верности и положить на службу свой меч. Я принимаю. Мне нужен кто-то, кто может лгать. Кто-то честолюбивый, с амбициями. Кто-то, кто стал бы моим шпионом. Вступай в мой Двор теней. Я сделаю тебя могущественной. Дам силу и власть, о которых ты и мечтать не смела. Смертным нелегко жить здесь, с нами. Но я устрою так, что тебя это не будет касаться.
Набравшись смелости, опускаюсь в кресло. Ощущение такое, будто ты рассчитывала на предложение руки и сердца, а тебе навязывают роль любовницы.
Шпионка. Соглядатай. Доносчица. Лгунья и вор. Вот кем он видит меня. Да что там — всех смертных. Считает, что именно в этом я хороша, что только для этого и гожусь. Для меня шпион — то сгорбленное существо со сплющенным носом, один из тех, с кем консультируется порой Мадок, неясная личность в сером одеянии с невыразительным, незапоминающимся лицом. Такие информаторы есть, наверное, у каждой особы королевской крови, но в любом случае обязательное требование к их талантам — умение оставаться незаметными. Вот и я буду незаметной, оставаясь у всех на виду.
— Возможно, ты мечтала о другом будущем для себя, — продолжает Даин. — Нет, не для тебя сияющие доспехи и воинская слава. Но обещаю, коль послужишь хорошо, взойдя на трон, я дам тебе свободу поступать как хочешь, ведь кто посмеет противоречить слову Верховного короля? И вот тогда я дам тебе гейэс, защитный заговор от магических чар.
Набравшись смелости, опускаюсь в кресло. Ощущение такое, будто ты рассчитывала на предложение руки и сердца, а тебе навязывают роль любовницы.
Шпионка. Соглядатай. Доносчица. Лгунья и вор. Вот кем он видит меня. Да что там — всех смертных. Считает, что именно в этом я хороша, что только для этого и гожусь. Для меня шпион — то сгорбленное существо со сплющенным носом, один из тех, с кем консультируется порой Мадок, неясная личность в сером одеянии с невыразительным, незапоминающимся лицом. Такие информаторы есть, наверное, у каждой особы королевской крови, но в любом случае обязательное требование к их талантам — умение оставаться незаметными. Вот и я буду незаметной, оставаясь у всех на виду.
— Возможно, ты мечтала о другом будущем для себя, — продолжает Дайн. — Нет, не для тебя сияющие доспехи и воинская слава. Но обещаю, коль послужишь хорошо, взойдя на трон, я дам тебе свободу поступать как хочешь, ведь кто посмеет противоречить слову Верховного короля? И вот тогда я дам тебе гейэс, защитный заговор от магических чар.
Я замираю. Даруемый смертным в обмен на особые услуги, гейэс защищает от любого колдовства, кроме того, которое применяется внезапно или в исключительных условиях. То есть ты неуязвим, кроме как для стрел, сделанных из сердцевины боярышника, которые, так уж случилось, предпочитает твой злейший враг. Или, например, ты побеждаешь в каждом поединке, но не можешь отказать в приглашении на обед, так что, если кто-то приглашает тебя за стол накануне сражения, на поле боя ты уже не явишься. По сути, как и все, что касается фейри, у защитного заговора две стороны. И тем не менее, похоже, что именно это мне и предлагают.
— Гейэс, — эхом отзываюсь я.
Его рот растягивается в улыбке, и уже в следующее мгновение до меня доходит почему. Я не отказалась. А значит, собираюсь это предложение принять.
— Но никакой гейэс не спасет тебя от действия наших фруктов и ядов. Подумай хорошенько. Я мог бы наделить тебя даром восхищать всех, кто только посмотрит в твою сторону. Мог бы поставить эту метку прямо сейчас. — Принц касается моего лба. — Каждый увидевший ее будет сражен любовью. Я мог бы дать тебе клинок, способный перерубить луч света.
— Не хочу, чтобы меня контролировали. — Мой голос звучит чуть громче шепота. Неужели это говорю я? Говорю вслух ему, принцу Дайну. Даже не верится. — Я имею в виду, контролировали магически. Дайте мне это, а с остальным я справлюсь.
Он кивает.
— Итак, ты согласна.
