Вскоре ситуация становится безвыходной. С одной стороны стоит Иоанн Бесстрашный, который пользуется поддержкой парижан, потому что он обещает им снизить налоги и взять под контроль монархию. С другой стороны, Карл Орлеанский, сын убитого герцога, который требует мести и заручается согласием ведущих представителей знати. Но в тринадцать лет мальчик не может быть настоящим военным вождем. В следующем году его поспешно женят на Бонне, дочери графа Бернара д’Арманьяка: в лице тестя Орлеанская партия находит своего главу. Отныне арманьяки и бургиньоны вступают в жестокую войну, которая обескровит страну.
Сознавая, что произойдут столкновения с целью завладеть Парижем, Иоанн Бесстрашный, герцог Бургундский, принимает решение превратить особняк, принадлежащий ему на улице Моконсей, в укрепленный лагерь, в маленькую крепость. Нужно сказать, что городская география великолепно для этого подходит: особняк опирается на два крепких крыла старой стены Филиппа-Огюста, укреплений, ставших бесполезными, поскольку город намного превзошел границы XIII века, и старые стены уже двадцать пять лет назад заменили новыми, более обширными. Ветхие укрепления служат не только опорой Бургундскому особняку: в других местах заброшенные башни стали также убежищем для голодранцев, в пустых рвах ютятся бродячие банды нищих, а ходы вдоль бруствера превратились в место для прогулок, где парижане играют в шары.
Чтобы завершить оборону своего особняка, Иоанн Бесстрашный приказывает построить мощную башню, которая гордо вздымает свои двадцать семь метров, как несокрушимая скала, и словно бы бросает вызов Лувру и дворцу Сен-Поль, Двум оплотам королевской власти. За высокими стенами своей крепости герцог Бургундский не боится ни непостоянства короля, ни народных волнений.
ЧТО МОЖНО ЕЩЕ УВИДЕТЬ ОТ БУРГУНДСКОГО ОСОБНЯКА?
В XVI веке полностью перестроенный Бургундский особняк становится театральным залом, где сначала ставят мистерии религиозного содержания. В 1634 году, при Людовике XIII, здесь расположилась королевская труппа. Именно в этом зале были поставлены потом все главные пьесы Пьера Корнеля, затем почти все трагедии Жана Расина.
В этом театре Расин открыл Мари Шанмеле, молодую актрису, сыгравшую роль Гермионы в его «Андромахе». Мадемуазель показала столь бурную страсть, такую всесокрушающую ярость, что трагик после представления с горящими глазами устремился за кулисы, упал перед актрисой на колени, чтобы отблагодарить ее за момент высшего счастья. С этого момента Расин не расставался с Шанмеле. Он поклялся ей в вечной любви, которая продлилась целых шесть лет. Маркиза де Севинье писала: «Когда Шанмеле выходит на сцену, весь театр вздрагивает от восхищения, вся зала покоряется ее очарованию, и она по своей воле заставляет нас проливать слезы».
Бургундский особняк оставался театром до 1783 года, когда актеры заняли новое, только что построенное здание «Опера-Комик»
[70]. Бывший театр стал рынком кожи, затем полностью снесен в 1858 году при реставрации улицы Этьен-Марсель.
Именно в доме № 20 по улице Этьен-Марсель по-прежнему находится башня, возведенная Иоанном Бесстрашным для защиты своего особняка. И этот удивительный памятник бургундской средневековой архитектуры в самом центре Парижа можно осмотреть! Там вы увидите кордегардию на первом этаже, апартаменты на втором, красивую залу на третьем, спальню конюших на четвертом и роскошную комнату герцога на пятом.
Наверху первой винтовой лестницы можно увидеть еще два интересных воспоминания о герцоге Бургундском. Прежде всего, это великолепный дуб из камня, который дотягивается до свода. Дуб с листьями трех видов: дубовые листья в память об отце Иоанна Бесстрашного, листья боярышника в память о его матери и листья хмеля в память о нем самом (северные листья, потому что мать его была фламандкой). Здесь также имеются два витража: на первом изображен герб герцога, а на втором — рубанок… Это ответ на угрозы Людовика Орлеанского, который хотел забить его дубиной. Иоанн обстрогал его — взял ответственность за преступление на себя!
Пока Иоанн Бесстрашный строит свою парижскую башню, граф д’Арманьяк собирает на Юге армию наемников, настоящих висельников, которые думают только о грабеже. Они прибывают в Иль-де-Франс, разоряют фермы и поля, затем продвигаются дальше, ко рвам, защищающим пригород Сен-Марсель на левом берегу. В Париж они войдут, но 2 ноября 1410 года в Бисетре подписан договор о прекращении военных действий. В соответствии с пунктами этого договора каждый вельможа обязан вернуться на свои земли, и вернуться в столицу он может только с согласия короля Карла VI.
Зима проходит относительно спокойно. Весной война между арманьяками и бургиньонами возобновляется в Бове и Пикардии… Но все желают получить Париж, все стремятся к Парижу, все желают завладеть Парижем. В августе месяце парламент — высший судебный орган столицы — пытается сохранить мир и во имя этого постановляет арест тех, кто произносит опасные для общественного блага речи. Чтобы проследить за должным исполнением этого ордонанса, господа из парламента назначают губернатором Парижа Валерана Люксембургского, графа де Сен-Поль. Это верный подданный короля, как и все… но одновременно он союзник бургиньонов.
Тут же граф и его друг Иоанн Бесстрашный организуют охоту на арманьяков! Они создают городскую милицию из пятисот человек и стараются зачислять в эти войска только мясников, живодеров, хирургов — иными словами, тех, кто привык держать в руках нож и не пугается вида крови. Этот свирепый отряд, которому присвоено лестное наименование «королевской милиции», получает задачу арестовывать в Париже всех, кто известен своими симпатиями к клану арманьяков.
И начинаются слепые беспощадные репрессии. Чтобы избавиться от родственника, соседа, конкурента, достаточно назвать того арманьяком. И можно радоваться, если виновного бросают в застенок или грабят его дом, ибо чаще всего предполагаемого арманьяка просто топят в Сене. Даже король и его семья больше не чувствуют себя в полной безопасности. Они покидают дворец Сен-Поль и перебираются в Лувр, крепость, которую их войска смогут лучше защитить, если взбесившиеся мясники поднимутся против короны.
Эти крайности вынуждают около трехсот из самых почтенных буржуа под предводительством прево удалиться из города, чтобы спастись от преследований и не стать безмолвными жертвами злодеяний.
Никто не может положить конец беспорядкам, кроме разве самого Господа. Тогда каноники Сен-Шапель, бернардинские монахи, братья-кармелиты и монахи-тринитарии
[71] объединяют свои духовные усилия и устраивают общую процессию: с босыми ногами они шествуют к Сен-Жермен-л’Осеруа, и за ними благоговейно следуют советники парламента. Речь не идет о том, чтобы принять сторону той или партии — бургиньонов и арманьяков — нет, священнослужители надеются восстановить общественное согласие на основе служения Господу. Все молятся, взывают в гимнах и кантиках о скорейшем возвращении принцев к миру…
