Ракшасы, сопровождавшие Равану в царство мертвых, яростно отбивались от кинкаров, швыряя в них скалы, деревья и целые дома. И сам Десятиглавый поражал слуг Ямы ударами копий и дротиков, каменных глыб и древесных стволов. Но, набрасываясь на него со всех сторон сотнями и тысячами, грозные кинкары нанесли ему много ран, разорвали на нем доспехи, и он весь покрылся кровью.
Тогда Равана сошел с чудесной колесницы и, грозно сверкая глазами, налитыми кровью, наложил на тетиву своего лука заклятую стрелу. И спущенная с тетивы, та волшебная стрела вмиг испепелила огромное войско кинкаров.
Когда Яма услышал ликующие крики ракшасов, возвещающие о том, что войско его уничтожено, очи его загорелись гневом, и он приказал своему колесничему Роге привести свою колесницу. И Рога, Болезнь, возничий Ямы, привел колесницу, запряженную блистающими, как солнце, конями, и сын Вивасвата взошел на нее.
Впереди него стала всеуничтожающая Смерть с булавой в руке, а рядом – Время, вселяющее ужас в сердца людей и небожителей. По знаку Ямы колесница устремилась вперед, и в мгновение ока божественные кони примчали ее на поле битвы.
При виде Смерти, приближающейся на страшной колеснице, советники и воины Раваны, объятые ужасом, обратились в бегство. Только сам Десятиглавый не дрогнул и остался на месте, бестрепетно ожидая врага. И боги, и гандхарвы спустились с небес, чтобы увидеть этот небывалый бой.
Когда колесница Ямы повернула на Равану, владыка ракшасов натянул свой могучий лук и наполнил пространство тучами грозных стрел. Четырьмя стрелами он поразил Смерть, семью – возничего Ямы, и сотнями и тысячами стрел он поразил в голову самого сына Вивасвата. Тогда из уст Ямы вырвались языки пламени, вселившие трепет в сердца небожителей и асуров. Смерть сказала: «Пусти меня, Яма, и я уничтожу этого грешника ракшаса. Еще никто, глянувший мне в лицо, не оставался жив в этом мире!»
Но сын Вивасвата сказал Смерти: «Погоди, я убью его сам!», и он вознес над головой Раваны свой пылающий жезл, перед которым содрогается все живое во Вселенной, и пламя, извергаемое жезлом бога смерти, казалось, готово было пожрать Равану. Все, кто еще оставался на поле боя, в ужасе разбежались, и сами боги, дрожа, отступили.
Но тогда спустился в царство мертвых сам прародитель и сказал Яме: «О могучий сын Вивасвата, да не совершится то, что ты вознамерился сделать. Я пожаловал этому ракшасу дар неуязвимости, поэтому не должен ты нарушать моей воли, иначе слова мои обратятся в ложь, тогда вся Вселенная окажется во власти лжи! Не опускай свой страшный жезл на голову Раваны! Он не должен умереть».
Яма отвечал: «Ты – наш владыка, о Брахма, я повинуюсь тебе! Я не буду убивать этого ракшаса, обретшего твою милость. Но пусть он вернет мне те грешные души, которые он освободил от заслуженных мук».
«Да будет так», – молвил Брахма.
Яма со своей колесницей, со Смертью и Временем вернулся в небесную обитель, а Равана, торжествуя победу, покинул царство мертвых.
Брахманизм
С течением времени представления народов Индии о богах и демонах менялись. В связи с этим Веды, сохранившие значение священных текстов, становились все менее понятными для молодых поколений. Возникла необходимость растолкования данного писания, в результате чего появились комментарии к Ведам в виде поучений жрецам, под названием «Брахманы», и разъясняющие символику жертвенных актов «Араньяки» («Лесные книги»). В них описываются детали жертвоприношений, а также расшифровываются абстрактные мифы.
Следует заметить, что «Араньяки» послужили основой Упанишад – философских книг Древней Индии. Упанишады рассказывали о происхождении мира, о жизни и смерти, о том, как связан человек с богом, о загадочной загробной жизни. Согласно Упанишадам, высшей, объективной реальностью является брахман, которого ни в коем случае нельзя путать с богом-творцом. Брахман не поддается словесному описанию и воплощает творческое начало. С ним неразрывно связан атман – символ объективного психического начала, души.
Мифология брахманизма в основном приняла всех божеств ведийского пантеона, но в ней боги уже не олицетворялись с явлениями природы, с которыми их поначалу связывали. Кроме того, происходят некоторые изменения и в статусе тех или иных богов. Так, в Ригведе Вишну предстает как один из богов Солнца, а в брахманизме главной его функцией становится поддержание существования Вселенной. Воплощаясь в различные существа, Вишну в случае необходимости отправлялся водворять в каком-нибудь месте порядок. Об этом как раз рассказывает следующий миф.
Когда в давние времена умножились бессчетно живые существа, Земля изнемогла под бременем гор и лесов и расплодившихся на ней тварей. Не вынесла она этой тяжести и, провалившись в недра Паталы, погрузилась там в воду. Тогда ради ее спасения Вишну обратился в огромного вепря с телом, подобным темной грозовой туче, и глазами, сверкавшими, словно звезды. Он спустился в Паталу и, поддев Землю клыком, вытащил ее из воды и вознес ввысь.
Могучий асур Хираньякша, сын Дити, пребывал в ту пору в Патале. Он увидел гигантского вепря, несущего на клыке Землю, с которой стекали потоки воды, затопляя подземные чертоги асуров и нагов. И Хираньякша напал на вепря, чтобы отобрать у него Землю и завладеть ею. Вишну в облике вепря сразил в бою великого асура. Потом он вынес Землю из Паталы и утвердил ее посреди океана так, чтобы она уже никогда больше не проваливалась.
Но, поднимая Землю, вепрь пробил в ней копытом отверстие и заронил туда свое семя. И так как он сделал это в неурочное время, от союза вепря и Земли зародился ужасный плод. Глубоко-глубоко в недрах Земли, в полости, пробитой копытом вепря, остался страшный зародыш, имя которого Нарака, это ад, и в его обитель проваливаются после смерти грешники и терпят там жесточайшие муки за свои злодеяния.
В другой раз Вишну воплотился на Земле, когда ее благополучию угрожал царь асуров Хираньякашипу, старший брат Хираньякши. Возгордившись своим могуществом, Хираньякашипу оставил стезю добродетели и стал жестоко притеснять живых существ. Сын Хираньякашипу, благочестивый Прахлада, порицая злодейство отца, обратился к почитанию Вишну. Тщетно царь асуров пытался заставить сына отречься от добродетели. Наконец, он повелел своим слугам убить царевича. Но Прахлада, видя угрожающую ему опасность, обратился с молитвой к Вишну. В результате мечи и копья жестоких слуг Хираньякашипу затупились от ударов по его телу, не причинив ему ни малейшего вреда. Тогда по велению царя Прахладу бросили под ноги разъяренным слонам, но и здесь он остался невредимым. Его ввергли в ров, полный ядовитых змей, но укусы их оказались бессильными против защиты, дарованной ему добродетелью.
Царские слуги сбросили Прахладу с высокой башни дворца, но он невредимо опустился на землю, как на мягкое ложе. Связанного, его ввергли в пучину морскую, но и на дне океана продолжал он славить Вишну. Видя, что ему никак не удается умертвить сына, царь асуров заточил его в темницу.
Злой Хираньякашипу никого не боялся, ибо некогда он получил от прародителя дар неуязвимости. В награду за долгое и изнурительное подвижничество Брахма сделал его неодолимым для богов и асуров, для людей и зверей. Но Вишну пришел на помощь преданному ему и страдающему Прахладе. Он воплотился на Земле в образе ни человеческом и ни зверином – полульва-получеловека – и явился в чертоги Хираньякашипу. Увидев диковинное существо, повелитель асуров ринулся на него, потрясая своим трезубцем, но человеколев поверг Хираньякашипу на землю и разорвал его своими когтями в клочья. Затем Вишну освободил из темницы добродетельного Прахладу и опять восстановил на Земле справедливость.
