И все же бритты не сломились духом. Когда Светоний покинул страну, они напали на оставленное им войско и отвоевали остров Англси. Лет пятнадцать-двадцать спустя в Британию прибыл Агрикола. Он опять захватил Англси и семь лет пытался подчинить себе страну, особенно ту ее часть, которая сейчас зовется Шотландией. Ее жители, каледоняне, дрались за каждый клочок своей земли, проливая реки крови. Они убивали собственных жен и детей, чтобы избавить их от плена. Люди гибли в таком множестве, что в Шотландии до сих пор есть холмы, которые считаются огромными грудами камней, наваленными на их могилы. Еще через тридцать лет пришел Адриан и встретил такое же сопротивление. Почти через сто лет после Адриана явился Север, и каледоняне взяли его мощную армию измором и радовались, глядя, как римляне мрут словно мухи в их болотах. Каракалла, сын и наследник Севера, лучше других сумел с ними справиться, и без всякого оружия. Поняв, что силой ничего не добьешься, он уступил каледонянам часть земель и даровал бриттам одинаковые права с римлянами. После этого на семьдесят лет воцарился мир.
Затем объявились новые враги — саксы, воинственное племя из страны, лежащей к северу от Рейна, большой немецкой реки, знаменитой тем, что на ее берегах растет виноград, из которого делается лучшее немецкое вино — рейнвейн. Они приплывали на своих разбойничьих кораблях к побережью Галлии и Британии и грабили, что могли. Их прогнал Каравзий, родом то ли из Бельгии, то ли из Британии, назначенный римлянами правителем острова. При нем бритты впервые сражались на море. Однако саксы очень скоро опять взялись за старое. Еще через несколько лет скотты (так назывались обитатели Ирландии) и пикты, жившие на севере, начали совершать частые набеги на юг Британии. Эти нашествия, с некоторыми перерывами, продолжались двести лет. Римские императоры приходили и уходили, бриттские вожди рождались и умирали, и все это время бритты не переставали бороться с римлянами. Наконец, при римском императоре Гонории, когда масть Рима над миром быстро клонилась к упадку и воины ему нужны были дома, римляне оставили надежду покорить Британию и отбыли насовсем. Напоследок бритты с прежней отвагой восстали против завоевателей. Они выгнали вон римских магистратов и объявили себя вольными людьми.
Пятьсот лет протекло с тех пор, как Юлий Цезарь впервые вторгся на остров, до тех пор, когда римляне покинули его навсегда. Хотя это были годы ужасных битв и кровопролитий, но римляне много сделали для блага бриттов. Они проложили длинные военные дороги, возвели укрепления, научили островитян одеваться и вооружаться гораздо лучше, чем те умели раньше. Одним словом, заметно их цивилизовали. Агрикола насыпал высокий земляной вал, более семидесяти миль длиной, от Ньюкасла до Карлайла, защиты от набегов пиктов и скоттов. Адриан укрепил этот вал. Север, обнаружив в нем много промоин, построил на его месте каменную стену. Но главное не это. Именно при римлянах и на римских кораблях было принесено в Англию учение Христово, и британцы впервые узнали великую истину, что лишь тот угоден Богу, кто возлюбил ближнего, как самого себя, и не делает другим того, чего не желал бы себе. Друиды заявили, что верить в такое грех, и прокляли всех посмевших-таки уверовать. Народ же, видя что ему ни тепло от благословений друидов, ни холодно от их проклятий, и что солнце светит и дождь кропит землю, не спрашиваясь у жрецов, начал понимать, что друиды — обыкновенные люди, и перестал обращать внимание на их проклятия и благословения. К друидам больше не ходили ученики, и многие из них бросили свое ремесло и взялись за другое.
Вот мы и добрались до конца римского владычества в Англии. Мало что известно об этих пяти столетиях, но свидетельства той эпохи находятся до сих пор. Частенько землекопы, взрывая землю под фундамент дома или церкви, извлекают на свет Божий ржавую старинную монету, некогда принадлежавшую римлянам. На обломки блюд, с которых они ели, кубков, из которых пили, мостовых, по которым ступали, натыкается то пахарь, идущий за плугом, то садовник, орудующий лопатой. В колодцах, вырытых римлянами, еще не пересохла вода, дороги, проложенные ими, входят в сеть наших дорог. На полях далеких сражений и сейчас тлеют вперемешку, как попадали в гуще боя, наконечники бриттских копий и римские латы. Следы римских станов, поросшие густой травой, и курганы, насыпанные над бесчисленными могилами бриттов, можно обнаружить почти в любой части страны. Среди унылых болот Нортумберленда все еще возвышается Северова стена, грозная замшелая развалина, увитая плющом. В летнюю жару на ней устраиваются поспать пастухи со своими собаками. На Солсберийской равнине по-прежнему стоит Стонхендж — памятник той древнейшей поры, когда в Британии о Риме слыхом не слыхали и даже друиды самыми наиволшебными жезлами не могли написать название этого города на сыпучем песке дикого морского берега.
Глава II. Древняя Англия под владычеством первых саксов (450 г. — 871 г.)
Не успели римляне оставить Британию, как бритты горько об этом пожалели. За долгие годы войн число их сильно уменьшилось, охранять Северову стену было некому, и толпы пиктов и скоттов свободно проникали через ее проломы. Они грабили богатейшие города, убивали жителей, и такими частыми были их опустошительные и кровавые набеги, что бедные бритты жили в постоянном ужасе. И будто мало они видели горя от пиктов и скоттов, с моря на остров напали саксы. В довершение же несчастий, они беспрестанно ссорились между собой из-за того, какие молитвы и как им следует читать. Священники яростно поносили и проклинали друг друга и (совсем уж как древние друиды) всех тех, кого не могли убедить. Так что, можете поверить, жизнь у бриттов была не сахар.
Короче говоря, они впали в такое отчаяние, что отправили в Рим послание с мольбой о помощи. Они назвали его «Горестное стенание бриттов». В нем говорилось: «Чужеземцы теснят нас к морю, а море опять бросает нас к чужеземцам, и нам не миновать смерти: в резне ли, в пучине ли». Но римляне не могли им помочь, даже если бы захотели. В то время они должны были сами обороняться от неприятеля сильного и жестокого. Тогда бритты, не в силах более переносить такие тяготы, надумали заключить мир с саксами и пригласить их в свою страну, чтобы они защитили их от скоттов и пиктов.
Решение принял король Британии Вортигерн. Он вступил в союз с двумя саксонскими вождями, Хенгистом и Хорсой. Имена обоих вождей на древнесаксонском языке означают «лошадь». Саксы, подобно многим другим диким народам, любили давать людям такие «звериные» имена, например: Лошадь, Волк, Медведь, Собака. А североамериканские индейцы делают это и по сей день.
Хенгист и Хорса быстро выдворили пиктов и скоттов. В благодарность за услугу Вортигерн оделил их землей в той части Англии, которую называют островом Танет, и позволил им призвать к себе своих сородичей. У Хенгиста была дочь, прекрасная Ронуэн. Однажды на пиру она поднесла Вортигерну золотой кубок, наполненный до краев вином, и сказала нежным голосом: «Здоровья тебе, бесценный владыка». Король сразу же в нее влюбился. Я думаю, что хитрый Хенгист все это подстроил, чтобы иметь больше влияния на короля, и что раскрасавица Ронуэн со своим золотым кубком оказалась на пиру неспроста.
Как бы то ни было, Вортигерн женился. И еще много лет спустя, если он бывал сердит на саксов, недоволен тем, что они присваивают себе слишком много земли, Ронуэн обвивала его шею своими дивными руками и шептала: «Милый король, ведь это мой народ! Будь к нему милостив в память о том дне, когда ты полюбил саксонскую девушку, которая поднесла тебе на пиру золотой кубок с вином». Право, я не знаю, как тут можно было устоять.
