Де Ла Пол был его последним недругом. Проживи король дольше, он бы нажил себе еще врагов из-за непосильных податей, от которых стонал народ, тем более что двое первейших его любимцев — Эдмунд Дадли и Ричард Эмпсон — злоупотребляли властью, собирая их. Но смерть — враг, не поддающийся ни подкупу, ни обману, деньги и предательство перед ней бессильны — явилась к королю и положила конец его владычеству. Генрих Седьмой скончался от подагры двадцать второго апреля 1509 года на пятьдесят третьем году жизни, процарствовав двадцать четыре года. Похоронен король в Вестминстерском аббатстве, в красивой, им же самим выстроенной часовне, которая и по сей день носит его имя.
Именно при нем великий Христофор Колумб, снаряженный Испанией, добрался до земель, названных затем Новым Светом. Открытие его, встреченное в Англии с огромным восхищением и интересом, давало надежду на обогащение, и король вместе с купцами из Лондона и Бристоля снарядил английскую экспедицию для дальнейшего изучения Нового Света, а возглавить ее было поручено Себастьяну Кэботу из Бристоля, сыну венецианского лоцмана. Путешествие Кэбота оказалось весьма успешным и прославило и его, и Англию.
Глава ХХVІІ. Англия времен Генриха Восьмого, прозванного Толстощеким Хэлом или Жирным Гарри (1509 г. — 1533 г.)
Часть первая
Итак, мы с вами добрались теперь до короля Генриха Восьмого, которого принято было величать Толстощеким Хэлом, Жирным Гарри и прочими не менее звучными именами, я же возьму на себя смелость назвать его без всяких оговорок одним из величайших злодеев, когда-либо живших на белом свете. Вы сами сможете судить, справедлива ли такая оценка, даже прежде, чем мы узнаем о его жизни все.
Генриху Восьмому едва минуло восемнадцать, когда он взошел на престол. Говорят, тогда он был красавцем, но я в это не верю. Повзрослев (если знаменитейший Ганс Гольбейн уловил сходство), король превратился в наглого здоровяка, толстомордого, с глазками-щелочками и двойным подбородком — вылитого борова, да и вообще невозможно себе представить, чтобы столь отвратительная сущность могла скрываться за располагающей наружностью.
Генриху хотелось, чтобы народ его полюбил, а народу, уже давным-давно разочаровавшемуся в предыдущем короле, хотелось верить, что новый правитель заслуживает любви. Король и его подданные обожали всякие празднества и церемонии, а потому бракосочетание, а также коронация Генриха и принцессы Екатерины превратились в величайшее торжество. Кроме того, король участвовал во всевозможнейших турнирах, неизменно выходя из них победителем (о чем не забывали заранее позаботиться придворные), так что все наперебой стали восхвалять его как человека совершенно выдающегося. Эмпсона, Дадли и их сторонников обвинили во всех смертных грехах, кроме тех, что за ними на самом деле водились: несчастных выставили к позорному столбу, потом возили верхом на лошади, усадив лицом к хвосту, избивали и, наконец, обезглавили, на радость народу и для пополнения королевской казны.
Римский папа совершенно себя не щадил, если в мире назревала очередная заваруха, не смог он остаться в стороне, и когда в континентальной Европе разгорелась война между мелкими враждующими итальянскими государствами, чьи правители были так или иначе связаны родственными узами с членами королевских семей других стран, также пожелавшими отхватить себе кусок полакомей от этих земель. Генрих Восьмой, воспылав внезапной любовью к папе, направил своего посла к французскому королю, велев объяснить тому, что негоже идти войной на его святейшество, отца всех христиан. Но французского короля такое родство нисколько не трогало, к тому же он не захотел удовлетворить притязания английского короля на некоторые французские владения, и страны вступили в войну.
Генрих Восьмой. С портрета работы Ганса Гольбейна
Не стоит перегружать эту историю перечислением всех козней и уловок, которыми не брезговали участвовавшие в ней правители, скажу лишь, что Англия заключила скоропалительный союз с Испанией, а та обвела ее вокруг пальца и сговорилась с Францией. Сэр Эдвард Говард, бесстрашный адмирал, сын графа Суррея, особо отличился своей храбростью в стычке с французами, но, увы, смелость не заменила ему разума: приплыв во французский порт Брест с несколькими гребными лодками, он попытался (желая отомстить за поражение и гибель сэра Томаса Нивета, еще одного бесстрашного английского адмирала) захватить несколько больших французских кораблей, стоявших под защитой пушечной батареи. В итоге, когда отгремела пальба, он очутился на борту одного из них вместе с оставшейся от всей его команды дюжиной моряков, был сброшен в море и утонул. Правда, до этого сэр Томас снял с груди золотую цепь и золотой свисток — знаки адмиральского достоинства — и швырнул в воду, чтобы они не стали вражеским трофеем. После такого поистине сокрушительного разгрома — ведь сэр Эдвард Говард был прославленным героем — король решил, что сам завоюет Францию. Казнив, на всякий случай, ненадежного графа Суффолка, запертого его отцом в Тауэр, он поручил королеве Екатерине управлять страной в его отсутствие. Генрих приплыл в Кале, где к нему присоединился император Германии Максимилиан, прикинувшийся его солдатом и принимавший от него жалование: подобная чепуха льстила тщеславию самодовольного задиры. Король умел, конечно, побеждать в турнирах, если противники ему поддавались, и потому решил, что настоящее сражение — это когда раскидывают шатры из яркого шелка, которые валит на землю бесстыжий ветер, и вывешивают пестрые знамена и шитый золотом штандарт. Однако удача сопутствовала ему, хоть он этого и не заслуживал: потратив уйму времени на расстановку шатров, развешивание знамен, шитого золотом штандарта и прочий маскарад, он схватился с французами в месте под названием Гингейт, и те, охваченные непередаваемой паникой, пустились наутек с такой стремительностью, что сражение с тех пор называют в Англии «Битвой шпор». Но Генрих не воспользовался своей победой и, решив, что с него уже хватит настоящей войны, возвратился домой.
Король Шотландии, шурин Генриха, в этой войне пошел против него. Граф Суррей, английский полководец, двинулся ему наперерез, покинул границы своих владений и перешел через реку Твид. Две армии сошлись, после того, как шотландский король переправился через реку Тилл и встал лагерем на Флодденском холме, последнем в гряде Чевиот. Час сражения пробил: армия англичан расположилась внизу, в долине. А шотландцы, поделившись на пять отрядов большой численности, стали бесшумно спускаться вниз. Так и вышли они навстречу английской армии, выстроившейся в одну длинную шеренгу, и отряд копьеносцев во главе с лордом Хоумом бросился в атаку. Сперва шотландцы взяли было верх над англичанами, но те сопротивлялись отчаянно и дрались как звери, так что шотландский король, чуть не захвативший вначале английский королевский штандарт, пал в бою, а шотландское войско было разбито наголову. Тысячи шотландских воинов полегли в тот день на Флодденском поле, и было среди них очень много людей благородного звания. Еще долгое время крестьяне в Шотландии не хотели верить, что их король погиб в этом сражении, — ведь англичане не нашли железного пояса, который он носил в наказание за то, что не был любящим и преданным сыном. Но куда бы ни запропастился этот самый пояс, англичане завладели мечом короля, его кинжалом и перстнем, не говоря уже об израненном теле. В общем, никаких сомнений тут быть не может, тем более, что многие знатные англичане, не раз встречавшиеся с королем Шотландии, опознали его.
