Впрочем, королю Эдварду случившееся никак не повредило. Он ожидал, что рано или поздно приплывшие из Ирландии норвежцы попробуют подняться вверх по Мерсею, и построил несколько бургов, чтобы воспрепятствовать этому. В 920 г. на сцене появляется Сигтрюгг. Однако мощные укрепления, которые король возвел на слиянии рек у Ноттингема, служили предупреждением Нортумбрии, а новый бург у Бакуэлла защищал отвоеванные земли. Труды Эдварда триумфально завершились, когда в тот же год, как сообщает Англосаксонская хроника, «король шотландцев и все шотландцы признали его (Эдварда) своим отцом и лордом; и Рёгнвальд, и сыновья Эадульфа, и все жители Нортумбрии – англы, даны, норманны (норвежцы) и все прочие, и стратклайдский король и все стратклайдские бритты поступили так же». Для всех перечисленных в этом перечне признание верховного главенства Эдварда означало нечто свое. Рёгнвальд, например, утвердил таким образом собственную власть в недавно захваченном королевстве и гарантировал себя от того, что англосаксы придут на помощь его новым подданным – данам или христианам, если те задумают против него восстать.
Рис. 34. Викинги готовятся к бою. Фрагмент изображения с готландского камня
В 921 г. Рёгнвальд умер и ему наследовал Сигтрюгг, его родич. Эдвард Старший тоже умер, в 924 г., в расцвете своей славы; королем после него стал его сын Этельстан, который укрепил союз с Нортумбрией, отдав в жены Сигтрюггу свою сестру. Год спустя Сигтрюгг умер, и Этельстан получил возможность действовать. Нортумбрийцы избрали наследником Сигтрюгга его малолетнего сына от первого брака – Олава, и дядя мальчика, Гутфрид, принявший после Сигтрюгга власть в Дублинском королевстве, приехал в Нортумбрию как регент. Этельстан немедля изгнал их обоих: Гутфрида – в Шотландию, а Олава – в Ирландию. Нам нет необходимости разбираться во всех хитросплетениях, случившихся в последующие десять лет событий, равно как и вникать во все красочные узоры, которые наплели вокруг них английские и исландские историки последующих трех столетий, отметим только, что в результате длительных махинаций возник норманнско-кельтский союз, противостоявший Этельстану в битве при Брунанбурге в 937 г.
[108]
В данном случае сговориться было не так сложно, как кажется. Действия Этельстана не понравились не только побежденным дублинским норвежцам. Ни шотландцы, ни бритты из Стратклайдского королевства не жаждали получить могущественного англосаксонского властителя в соседи, да и в самой Нортумбрии, даже среди англосаксонского населения, нашлось немало тех, кто считал, что их королевство всегда было независимым и не к лицу им теперь подчиняться какому-то южному правителю. Гутфрид умер в 934 г., после чего его сын, еще один Олав, решительный и честолюбивый викинг, собрал в Дублине большой флот, чтобы отвоевать свое наследное, как он полагал, королевство в Йорке. И вот при Брунанбурге (местоположение которого исследователи до сих пор не могут определить) войска Уэссекса и Мерсии под командованием Этельстана и его брата Эдмунда сошлись в битве с дублинскими норвежцами под предводительством Олава, шотландцами под предводительством Константина и стратклайдскими бриттами под предводительством Евгения
[109]. После долгого жесткого сражения северное войско бежало. Пять юных вождей, и семь ярлов, и бессчетное множество викингов и шотландцев (среди них – сын Константина) остались на поле брани.
Гвоздьми скрепленные
ладьи уносили
дротоносцев норманнов
через воды глубокие,
угрюмых, в Дюфлин
по Дингес-морю,
плыли в Ирландию
корабли побежденных.
И братья собрались
в путь обратный,
державец с наследником,
и дружина с ними
к себе в Уэссекс,
победе радуясь;
на поле павших
лишь мрачноперый
черный ворон
клюет мертвечину
клювом остреным,
трупы терзает
угрюмокрылый
орел белохвостый,
войностервятник,
со зверем серым,
с волчиной из чащи.
Не случалось большей
сечи доселе
на этой суше,
большего в битве
смертоубийства
клинками сверкающими,
как сказано мудрецами
в старых книгах,
с тех пор, как с востока
англы и саксы
пришли на эту
землю из-за моря,
сразились с бриттами,
ратоборцы гордые
разбили валлийцев,
герои бесстрашные
этот край присвоили
[110].
Неизвестный поэт прославляет доблесть англосаксов, пользуясь традиционными формулами хвалебной песни, но, поистине, золотоволосый Этельстан был блистательным королем, и многие его деяния, помимо победы при Браненбурге, достойны панегирика. Его контакты со скандинавским миром не ограничивались соперничеством с дублинскими претендентами на трон в Йорке. Этельстан честно защищал интересы данов, населявших Данело к югу от Хамбера. Среди его приближенных, свидетельствовавших королевские грамоты, встречается довольно много людей с северными именами, судя по всему служивших королю верой и правдой. Младший сын Харальда Прекрасноволосого, Хакон воспитывался при его дворе, и с самим Харальдом у Этельстана установились вполне дружеские отношения. Его авторитет на родине, равно как и в Западной Европе и Скандинавии, был очень высок. Однако этот авторитет держался исключительно личными качествами короля, поэтому не минуло и двух месяцев после его смерти, как дублинский Олав со своими норвежцами вернулся в Йорк. Это случилось осенью 939 г., а в 940 г. норманны прошли победоносно через весь Мидленд, захватив богатую добычу. Этельстану наследовал его брат, восемнадцатилетний Эдмунд. Доблестный воин, он был, пожалуй, слишком молод для того, чтобы стать королем, а Олав сын Гутфрида умел воспользоваться случаем. Эдмунд с войском пришел в Лестер, но там, видимо, его постигло некое несчастье, потому что битва так и не состоялась. Вместо этого усилиями архиепископов Кентербери и Йорка между Эдмундом и Олавом было заключено соглашение, по которому Олаву отходили территории современных Лестершира, Дербишира, Ноттингемшира и Линкольншира. Из-за этой позорной уступки Эдмунда верные уэссекской династии даны и англосаксы Данело оказались в руках своих извечных врагов норвежцев, и Олав на радостях немедленно принялся грабить земли Нортумбрии, лежавшие за Тисом. Новое столкновение казалось неизбежным, но прежде, чем это случилось, Олав умер, и власть перешла в руки другого Олава, сына Сигтрюгга, человека храброго и дерзкого, но в Англии роковым образом всегда терпевшего неудачи. Не минуло и года, как он уступил Эдмунду все земли ныне проанглийского и христианского Данело, которые удалось заполучить его тезке. Небольшая аллитерационная поэма, посвященная возвращению Пяти Бургов, включена в статью 942 г. Англосаксонской хроники. В ней говорится, что король Эдмунд завоевал ту часть Мерсии, что лежит между Дора, ущельем Уитвелл и рекой Хамбер, то есть территорию Пяти Бургов, где располагались Лестер, Линкольн, Ноттингем, Стемфорд и Дерби; и даны, жившие там прежде, страдали под властью язычников.
