В нашем распоряжении имеются только отрывочные и разрозненные сведения о жизни обреченной колонии. В 1355 г. король Магнус Смек, желая облегчить положение гренландцев, решил установить с Гренландией болееменее регулярное сообщение. Выделенный для этого корабль совершил несколько рейсов в Гренландию, однако в 1385 г. он затонул, и регулярное сообщение с островом вновь было прервано. В том же году Бьёрн Эйнарссон был заброшен бурей в Восточное поселение и прожил там два года. В 1406 г. группа исландцев попала в Гренландию и провела там четыре года. Они обнаружили, что в Восточном поселении по-прежнему живут скандинавы, оставшиеся убежденными христианами. В следующий раз о Гренландии упоминается в письме папы римского, помеченном 1448 г. (подлинность этого письма сомнительна, а его содержание довольно запутанно). В письме папы Александра VI, датированном 1492 г., упоминается о церкви в Гардаре, и там же говорится о бедственном положении гренландцев, о постоянной угрозе голода, о мешающих судоходству льдах и, разумеется, о том, в чем европейские церковные деятели всегда (и при этом совершенно безосновательно) обвиняли гренландцев – в отступничестве от истинной веры. С 1377 г. ни один епископ не ступал на гренландский берег, но паства оказалась упорней своих пастырей, и поселенцы продолжали исповедовать христианство. В XV в. в Гренландии побывало несколько английских шкиперов – в большинстве своем из Бристоля, а также отважные Пининг и Поторс (около 1476 г.). Во второй половине XV в. одежда европейского образца и некоторые другие товары из Европы каким-то образом попали в поселение на мысе Херьольвснес, но при каких обстоятельствах – неизвестно. Вскоре Восточное поселение прекратило свое существование, и это все, что мы знаем.
Какая же судьба постигла скандинавских поселенцев в Гренландии? Одни исследователи полагают, что гренландские скандинавы вымерли, поскольку со временем стали физически (и, соответственно, умственно) неполноценны (в частности, некоторые пытаются доказать, что скелеты, найденные на мысе Херьольвснес, подтверждают теорию вырождения), но подобные утверждения по большей части необоснованны. Другие считают, что причиной гибели скандинавских поселений стала чума, но в нашем распоряжении нет очевидных свидетельств, доказывающих, что «черная смерть» свирепствовала в Гренландии. Может быть, они просто ушли из Гренландии – оставшиеся в живых люди Западного поселения около 1340 г., а жители Восточного поселения около 1500 г. – и переселились на смежные с островом побережья Канады?
[153] У нас нет тому никаких доказательств, и вообще подобное предприятие кажется невероятным. Быть может, их увезли в Англию рыбаки или пираты? Этому тоже нет подтверждений. Возможно, они, смешавшись с эскимосами, просто перестали существовать как самостоятельный народ, хотя в жилах их потомков еще текла скандинавская кровь и какое-то время они хранили остатки былой культуры? Несомненно, некоторые поселенцы вполне могли уйти жить к эскимосам, но нельзя объяснить таким способом исчезновение целых поселений. Быть может, победившие эскимосы вырезали скандинавов? Такие предположения высказывались и продолжают высказываться, но свидетельств подобного страшного конца не так много, как хотелось бы тем, кто поддерживает эту теорию. Не исключено, что они решили искать прибежища в Исландии и отважились пуститься в плавание в своих маленьких лодках, непригодных к странствиям по океану, и по пути все погибли в морской пучине, мужчины, женщины и дети? Такая гипотеза не требует никаких доказательств – и все-таки она остается не более чем гипотезой.
При современном уровне наших знаний об истории Гренландии – причем не похоже, что в этой области мы можем ожидать какого-то качественного скачка, – разумнее всего предположить, что гренландские колонии вымерли не по какой-то одной причине, а в силу целого комплекса обстоятельств. Главными из них были удаленность и изоляция Гренландии от Европы, безразличие скандинавских стран к судьбе гренландских колоний, упадок торговли, прекращение притока свежей крови в гренландские поселения, похолодание и – самое главное – расселение в Гренландии эскимосов. Причин более чем достаточно, и даже простое перечисление их звучит похоронным звоном над судьбами этого самого дальнего аванпоста норманнского, а впоследствии – средневекового европейского мира.
Часть четвертая
Конец эпохи викингов
Глава 1
СКандинавское общество, III: Культура и искусство
Едва ли какое из явлений скандинавской культуры говорит нам о северных землях больше, чем древняя скандинавская религия. Дания в силу своего географического положения первой признала новую веру и в конце X в. стала уже практически христианской страной. Христианизация Норвегии происходила ударными темпами в 1000–1030 гг., но Швеция оставалась языческой вплоть до конца эпохи викингов. В отдаленных районах Норвегии и Швеции верования и обычаи языческих времен, а кое-где даже языческие ритуалы сохранялись на протяжении многих веков. Исландцы формально приняли христианство в 1000 г., гренландцы сделали то же самое следующим летом. Традиционно считается, что жители Шетландских, Оркнейских и Фарерских островов обратились в истинную веру в период 1000–1005 гг., и у нас нет оснований в этом сомневаться
[154]. Самыми ревностными проповедниками христианства были те, кому переход к новой религии сулил некие выгоды: конунги, честолюбиво мечтавшие стать верховными правителями единых королевств, англосаксонские или гамбургско-бременские миссионеры и политики, которые за ними стояли. Но и помимо них Скандинавия должна была присоединиться к христианскому сообществу – в силу исторической неизбежности и насущной необходимости, и последствия подобного шага казались желанными и благотворными.
Старая религия, последним оплотом которой стал север, была политеистической, не особенно строгой и не породила особого сословия жрецов. Тот факт, что при знакомстве с ней возникает стойкое впечатление, будто в ней нет практически ничего от теологии, зато очень много мифологии, возможно, следствие нашего невежества, ибо имеющиеся на сей счет сведения неполны, запутанны и часто ошибочны. При всем том она прекрасно исполняла свою роль. Практически каждый человек мог подобрать себе покровителя среди обширного пантеона и найти среди разнообразных ритуалов подходящий к конкретному случаю; и мало кого оставляли равнодушным пророчества северной мифологии и эсхатологии. Они рассказывали о сотворении мира и предрекали его конец. Трансцендентальная мистерия самоповешения Одина, который принес себя в жертву себе же и провисел девять ночей на качающемся древе, соседствовала с поклонением набальзамированному лошадиному пенису. Северная религия, подобно любой другой, дарила посвященным радость прикосновения к вечной истине, а остальные получали свою долю удовольствия, участвуя в священнодействиях и праздниках. У мудрецов и властителей, воинов и разбойников, торговцев, мореходов и колонистов были свои боги. Скальд и знаток рун, кузнец, лекарь, землепашец, скотовод и пивовар искали защиты у своего божества; колдун, охотник, бесплодная женщина, дева знали к кому обратиться. Кроме того, могущество богов было столь велико и сферы их полномочий так сильно перекрывались, что люди Одина, Тора или Фрейра могли рассчитывать на своего покровителя в любых ситуациях, в жизни и в смерти.
