Хоть совсем не молись,
но не жертвуй без меры,
на дар ждут ответа;
совсем не коли,
чем без меры закладывать.
Так вырезал Тунд (Один)
до рожденья людей;
вознесся он там,
когда возвратился
[168]..
Подобные же наставления встречаются в «Речах Сигдривы», «Речах Регина», «Заклинании Гроа». Это – мудрость трезво мыслящего человека, которому живется не слишком легко. «С глупцами не спорь; злые слова глупый промолвит, о зле не помыслив». «С родней не враждуй, не мсти, коль они ссоры затеют». «Чужую жену не должен ты брать в подруги себе». «В горах ли ты едешь или по фьордам – еды бери вдоволь». «Лучше живым быть, нежели мертвым». «Женись по расчету, покупай с прибылью». «Человек, что людям не люб, – зачем ему жить». Ничего сверхъестественного не требуется. «Речи Высокого» – не кодекс героев, а правила поведения в обыденной жизни. И в основе этих правил лежит разумный эгоизм. В «Речах Высокого» нет моральных оценок, законы, обычаи, религия (за исключением мифологии) остаются как бы за скобками. Единственное, к чему апеллирует поэт, – это общественное мнение, суждение соседей. Народная мудрость, крестьянская хитрость, предусмотрительность купца и бравада солдата, скрывающего свой страх, внесли свой вклад в холодную рассудительность гномического стиха. Конечно, норманнская этика не сводится только к этим правилам, но, говоря о северном кодексе доблести, который, безусловно, тоже существовал, не стоит упускать их из виду. Этические нормы были порождением северного образа жизни и вполне объясняются теми характерными особенностями викингской эпохи и викингской экспансии, о которых мы уже вели речь.
Глава 2
Свейн ВИлобородый, Олав Святой и Кнут Могучий
После того как в 1000 г. конунг Олав сын Трюггви в красном плаще прыгнул с борта Великого Змея в море у Свольда, три властителя поделили его бывшее королевство.
Олав Скётконунг исполнил давнюю мечту и присоединил к своим владениям бывшие гаутские земли – Ранрике и Богуслен, а заодно восточные фюльки Трёндалёга. Эйрик, ярл Хладира, великодушный и разумный сын невоздержанного и жадного язычника ярла Хакона сына Сигурда, получил западные прибрежные фюльки: от далекого заполярного Халогаланда до теплых, плодородных Ядара и Агдира. Датский конунг Свейн Вилобородый, трезво мыслящий и дальновидный вдохновитель заговора, сместив норвежского Олава, по традиции, взял себе Вик. В действительности он добился большего. Ярл Эйрик был его человеком, мало того – его зятем; хотя в эпоху викингов подобные отношения еще ничего не гарантировали (Олав сын Трюггви был женат на сестре Свейна, но это ему ничем не помогло), ярл Эйрик хранил верность Свейну, а потом его сыну Кнуту, к большой выгоде того и другого. Шведский конунг Олав выделил часть норвежских владений брату Эйрика, Свейну; а поскольку родичи Эйрика считали его самым многообещающим и, вполне справедливо, самым знаменитым из членов семьи, братья во всем его слушались и, таким образом, позиции конунга Свейна в Норвегии еще более упрочились. Это не только повысило престиж Дании среди скандинавских стран, но и позволило Свейну Вилобородому привести в исполнение свои честолюбивые замыслы относительно Англии.
В 954 г., когда Эйрик Кровавая Секира был изгнан из Йорка и пал героической, но жалкой смертью, Нортумбрия признала власть англосаксонского короля Эадреда, и Англия четверть века не ведала викингских набегов. Это счастливое время закончилось в 980 г. Уэльс получил передышку раньше – с 918 г. по 952 г. Однако со смертью одного из прославленнейших валлийских королей Хюэла Да (Доброго), последовавшей в 952 г., викинги Дублина и Лимерика и их сотоварищи с острова Мэн не замедлили воспользоваться представившейся возможностью. С 980 г. набеги норманнов участились: в период 982–989 гг. кафедральный собор Святого Давида в Диведе грабили четырежды. Члены валлийского королевского рода порой использовали викингов в качестве военной силы в борьбе за власть, но те, кто получал таким образом корону, быстро оказывались в роли подставных правителей. В Южном Уэльсе норманны, похоже, преуспели больше, чем о том рассказывают хроники, поскольку за пятьдесят лет построили на его побережьях гавани и торговые города. То же самое они проделали в Ирландии. В Англии, как и в Уэльсе, возобновление викингских набегов совпало по времени с кризисом королевской власти (если, конечно, не явилось результатом этого кризиса). Эадред был могущественным королем; Эдгар, взошедший на трон после четырехлетней интерлюдии правления Эадвига, едва ли в чем ему уступал. По отношению к данам он проявлял великодушие и твердость, обращаясь с ними не как с жителями завоеванной страны, а как со своими добрыми подданными. На равных с англосаксами они собирали ополчение по повелению короля и подчинялись светским и духовным властителям, правившим под его рукой. Во времена Эдгара даны в Данело (очень скоро получившего это имя) наслаждались долгим миром вместе с обитателями Уэссекса и Мерсии, и их лояльность была сполна вознаграждена тем, что им позволили жить по своим законам и обычаям и самостоятельно решать все свои местные дела. Таким образом, Данело прочно вошло в состав англосаксонского королевства – даже если поводом к этому послужили чисто своекорыстные интересы.
Эдгар умер в 975 г., и ему наследовал его сын Эдвард, о котором известно только, что он был юн, недостаточно тверд и вызывал недовольство многих. Его убили в 978 г., а со временем возвели в ранг святого и мученика. После него корону принял его двенадцатилетний брат Этельред, который с этого момента стал и по сию пору остается мишенью для яростных нападок. В самом начале его несчастливого и беспокойного правления (978—1016) бич Божий вновь обрушился на Англию. Пришли викинги.
Ситуация во многом повторялась. Политические перемены в Дании и других северных землях, равно как и экономические трудности, вынуждали предприимчивых и решительных людей искать счастья на стороне. Пути и способы выдумывать не приходилось, тем более что прежние жертвы сами призывали напасть на свою голову, демонстрируя всем собственное бессилие. В Нормандию и Францию викингам дорожка была заказана, в Данело жили их соплеменники, поэтому в первой половине 980-х гг. они появлялись в основном на побережье между Гемпширом и Чеширом, и пока небольшими разрозненными группами. Новый этап начался с приходом к власти в Дании в 985 г. или чуть позже Свейна Вилобородого. Когда именно у Свейна впервые возникла идея захватить Англию, вместо того чтобы ее грабить, мы никогда не узнаем. Не исключено, что замысел складывался постепенно, по мере того как Свейн все больше убеждался – по рассказам и на собственном опыте – в полнейшей беспомощности англосаксов под предводительством Этельреда. Возможно, решение созрело окончательно уже после гибели Олава сына Трюггви, когда во время учиненной Этельредом в 1002 г. расправы над данами Данело погибла сестра Свейна – с той поры к личным амбициям датского конунга добавилась необходимость отомстить за смерть родственницы. Как бы то ни было, контраст между расчетливым, целеустремленным Свейном и бестолковым, робким Этельредом оказался столь же впечатляющим, как и разница в судьбах их народов.
