Книга Повседневная жизнь времен Жанны д`Арк, страница 49. Автор книги Марселен Дефурно

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Повседневная жизнь времен Жанны д`Арк»

Cтраница 49

Одновременно перед капитаном стояла другая – и не менее сложная – задача: обеспечить материальное существование своих войск и вознаградить союзников, которые ему помогли. Поскольку король, объяснил он своим людям, не может платить им жалованья, «нам самим придется добывать провизию и деньги как у тех, кто нам повинуется, так и у наших врагов. И мы будем брать с противников самую большую дань, а с тех, кто с нами заодно, так мало, как только можно, и тем самым покажем им, что этим способом поддержим их против всего мира и защитим от всех тех, кто захочет от них чего-то потребовать».

Слова Юноши высвечивают один из аспектов войны, который представляется не менее существенным, чем собственно сражения: то, что можно было бы назвать ее экономической и финансовой стороной. Даже тогда, когда речь шла о регулярных войсках, которые в принципе находились на содержании у короля, жалованье выплачивалось столь ненадежно, что ничего другого не оставалось, кроме как «кормить войну за счет войны». И потому захват добычи становился одной из основных целей боевых действий. За взятием города нередко следовал полный «переезд», осуществляемый победителями, которые вывозили на телегах все, что только можно было захватить. В чистом поле организовывались плодотворные грабительские операции, в ходе которых далеко не всегда делалось различие между вражеской территорией и дружественными землями; особенно ценной добычей считался скот, поскольку это упрощало проблему транспортировки.

Что касается дележа добычи, здесь возможны были различные способы, о которых Юноша дает вполне определенные сведения. В соответствии с тем, о чем условились до начала похода, добычу делили «a bonne usance», «a butin» или «au prix d'une aiguillette». В первом случае каждый оставлял себе то, что добыл; во втором выкуп и трофеи делились между всеми, хотя тем, кто что-нибудь захватил, отдавалось некоторое предпочтение; в последнем случае дележ происходил на основе полного равенства между всеми, кто участвовал в походе. Делить трофеи поручалось особым солдатам, «butineurs» (хранителям добычи), и для того, чтобы не допустить никакого обмана, каждый должен был явиться в том самом снаряжении, какое было у него в день битвы.

Наиболее интересную часть добычи, бесспорно, представлял собой выкуп за военнопленных. Большой удачей – так и хочется сказать «крупным выигрышем» – было пленение богатого барона; удачный захват знатного и состоятельного человека приносил больше дохода, чем целая сеньория за несколько лет. Автор «Отеческих наставлений» указывает сыну три способа разбогатеть: жениться на богатой наследнице, поступить на службу к королю и, наконец, взять в плен рыцаря достаточно богатого для того, чтобы потом всю свою жизнь ни в нем не нуждаться… Понятно, что на поле боя каждый старался захватить противника скорее живым, чем мертвым; иногда солдаты перед боем сговаривались о том, чтобы совместно «ловить крупную дичь», что самым неблагоприятным образом сказывалось на дисциплине.

Вопрос о выкупе приобрел такое значение, что на этот счет была разработана целая юридическая система. Как правило, пленный принадлежал тому, кто взял его в плен и привел в свой лагерь. Но что, если ему удастся убежать и он снова будет схвачен, но уже кем-то другим, а не прежним «владельцем»? Юноша считает, что здесь следует различать два случая: если побег был совершен в зоне боя, пленный принадлежит тому, кто схватил его последним, поскольку первый его обладатель, упустив врага, подверг опасности все войско. Но «в мирных краях человек, который потеряет своего пленника, может преследовать его с полным правом, как бы давно он его ни потерял, потому что это его имущество ». И все же он должен возместить тому, кто снова его изловил, понесенные тем расходы на содержание пленного. Другой спорный вопрос: имеет ли право военнопленный, который «дал честное слово» своему победителю, нарушить это слово и бежать? Да, «если хозяин держал его в тесной темнице, когда он был в опасности от смертельной болезни…» или если требовал непомерного выкупа, превосходящего возможности пленного. Следовательно, «владельцу» вменялись две обязанности: хорошо обращаться с пленным (а если речь идет о знатной особе, обходиться с ним в соответствии с его рангом) и не требовать от него выкупа, явно не соответствующего его возможностям.

Определение суммы выкупа, как правило, становилось предметом обсуждения между пленным и тем, кто захватил его в плен; если речь шла о простом наемнике или мелком дворянине, все достояние которого составляла его отвага, – с такого взять нечего. Юноша, оказавшись в самом начале своей карьеры пленником вражеского капитана, дешево отделался: «Поскольку денег у него было немного, и храбрость была ему свойственна куда более, чем скупость, поскольку много заплатить он не мог, он сумел освободиться, отдав доброго коня». Совсем другое дело, когда в плен попадал крупный сеньор, обладатель множества владений, состоявший в родстве с могущественной семьей. В этом случае выкуп мог вырасти до баснословных сумм. Сир де Ла Тремуйль, фаворит дофина Карла, захваченный в плен рутьером Перрине Грессаром, обязался выплатить ему четырнадцать тысяч ливров; а поскольку он был не в состоянии сразу собрать такую сумму, то должен был представить ручательства и прибегнуть к помощи друзей, которые взяли на себя обязательство выплатить Перрине различные суммы. Капитулу кафедрального собора в Невере пришлось заложить ради этого часть ковчегов на сумму в тысячу экю; епископ и капитул города пообещали в качестве гарантии отдать половину вина из своих подвалов; маршал Бургундии отдал ростовщику два золотых пояса и шесть серебряных чашек. Кроме того, Ла Тремуйлю велено было оставить заложниками «людей высокого звания», и только при этом условии он мог получить свободу раньше окончательного расчета.

Выкуп представлял собой долг чести (даже если пленный был взят в результате предательства). Пленник, временно отпущенный для того, чтобы собрать необходимые средства, а впоследствии отказавшийся платить, считался бесчестным клятвопреступником. Следовательно, попасть в плен было самым страшным бедствием не только для самого пленного, но и для всей его семьи, поскольку в этом случае семейной солидарности следовало проявить себя в полную силу. До чего же трогательны признания, сделанные герцогиней Алансонской Жанне д'Арк, когда она поручала Орлеанскую Деву заботам своего мужа, который попал в плен в одном из более ранних походов, провел пять лет в заточении и был отпущен только после того, как за него заплатили выкуп в двести тысяч экю: «Жаннетта, я очень боюсь за своего мужа. Он только-только вышел из тюрьмы, и нам пришлось потратить столько денег, чтобы заплатить за него выкуп, что я готова молить его остаться дома». Не менее выразителен и ответ Марии Бретонской ее сыну, Людовику II Анжуйскому, удивленному тем, что лишь на смертном одре она открыла ему существование казны в двести тысяч экю, а перед тем всю свою жизнь хранила тайну. Оказывается, она всегда боялась, как бы Людовик на войне не попал в плен, и держала свой клад наготове, чтобы сыну не пришлось выпрашивать за себя выкуп…

Сколько семей было доведено до полного разорения тем, что им пришлось выкупать одного из родственников, – и такое можно было увидеть во всех классах общества! Вот горожанин из Периге, который, укрывшись в церкви и схваченный там англичанами, вынужден был продать все, что у него было, чтобы заплатить выкуп, после чего впал в крайнюю нищету; а вот семья мелкого дворянина Варамбона, доведенная до такого оскудения, что бресский бальи, пришедший за дочерью Варамбона, чтобы отвести ее к бабушке, не смог исполнить своего намерения, поскольку девица лишена была одежды и сидела почти что голая.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация