Тициан. Филипп II.
Оригинал письма Главного инквизитора кардинала Гаспара Квироги от 3 марта 1575 г. (справа) и комментарии короля Испании Филиппа II.
Франсиско Сурбаран. Освобождение Кадиса.
Софонисба Ангисола. Елизавета Валуа.
Хуан Батиста Мартинес даль Масо. Вид Сарагосы, 1646–1647 гг.
Диего Веласкес. Граф-герцог Оливарес, первый министр Испании, фаворит короля Филиппа IV. 1625 г.
Карикатура, представляющая Филиппа IV в виде Дон Кихота и Оливареса в образе Санчо Пансо. Первая четверть XVII в.
Эскориал.
Диего Веласес. Дон Диего де Асадо, карлик Эль Примо.
Общий вид дворца Буэн Ретиро.
Франсиско Кеведо.
Луис де Гонгора.
Лопе де Вега.
Автограф комедии Лопе де Вега.
Диего Веласкес. Пряхи.
Простые испанцы. Фрагмент картины Диего Веласкеса «Триумф Вакха».
Франсиско Сурбаран. Монахи за обедом. 1636 г. Фрагмент.
Рапиры. Испания. Первая половина XVII в.
Шпага и кинжал для левой руки. Толедо. 1597 г.
Поединок.
Шутки над новичками, — традицию которых новый университет в Алькале почтительно перенял, — были часто дурного вкуса, а иногда и просто откровенно грубыми. Новичка (novato), мгновенно определявшегося по тому, как неловко он носил новую сутану и квадратную шапочку, окружала группа бывалых, исполненных притворной услужливости: «Ну что, оставил папочку и мамочку? Много было слез?.. Какая великолепная сутана! А крепка ли она?» И в порядке испытания новичку отрывали рукав. «А какая чудная шапочка!» И шапочка шла по рукам, пока вся измятая не возвращалась и грубо не натягивалась по уши на голову владельца.
Но это было лишь вступление, и можно узнать у Пабло из Сеговии, в чем состояло продолжение novatada (посвящения новичка): «Я вошел во двор (университета Алькалы), и едва я ступил туда, как ученики стали пристально на меня смотреть, говоря при этом: „Глянь-ка, новичок“… Я засмеялся, чтобы они подумали, что ошиблись, но все было напрасно… Их было уже больше сотни вокруг меня. Они начали фыркать, и по движению их губ я догадался, что они собираются делать. Один из них, явно простуженный, плюнул в меня. Я воскликнул: „Господи, ты меня…“ Я не смог закончить: настоящий дождь обрушился на меня. Я прятал лицо под полой плаща, но я был мишенью для всех, а они метко целились. Я был оплеван с головы до ног и стал похожим на плевательницу старого астматика». Этот обычай sacar nevado (делать белым как снег), подтверждаемый всеми свидетельствами того времени, сопровождался множеством других шуток, иногда еще более отвратительных, которые продолжались в течение нескольких дней. Наконец это «крещение» заканчивалось и в завершение устраивалась трапеза, которую новичок устраивал для более старших учеников, а те отныне принимали его в свои ряды: «Да здравствует наш собрат! да будет он принят к нам; пусть отныне он пользуется всеми преимуществами старших; пусть он болеет чесоткой и умирает с голоду, как все мы!..»
Теперь он мог участвовать во всех развлечениях и во всех ссорах, которые только могли возникнуть в этом «приятном, фантастическом, бесстрашном, свободном, влюбленном, расточительном, дьявольском, веселом» мире, созданном, по словам Сервантеса, студенческой братией.
