Следует, однако, указать на одну очень важную деталь, которая до сих пор остается не выясненной до конца. На груди мумии лежат две простых полосы листового золота, украшенные узлом. Фараоны на барельефах и статуях носят небольшой нагрудник с единственной такой полосой. Но боги всегда изображались с двумя полосами. Тутанхамон, следовательно, считался богом, едва оказавшись в бальзамировочной мастерской, где его труп превратили в тело вечного существа.
Обряжая мумию, бальзамировщики брили череп особым образом, чтобы придать ему вид, который имели головы верховных жрецов. Когда-нибудь станет ясно, почему череп Тутанхамона был обработан совершенно иначе, нежели у большинства других властителей, обнаруженных в тайнике Дейр-эль-Бахри. На черепах великих царей Египта до сих пор сохранились почти живые волосы, но на голове Тутанхамона имеется только головная повязка из очень тонкой материи, украшенная ткаными полосками и бусами из золота и глазированной терракоты, от которой поднимаются четыре священные кобры, чьи гибкие тела украшают темя юного фараона.
Хотя Тутанхамон официально поклонялся Амону и хотя Осирис (историю которого нельзя было даже поминать во времена атоновской ереси) снова занял свое место главы загробного мира, благочестие молодого царя едва ли позволило бы ему целиком отказаться от верований своего детства. Естественно, «Божественный отец», Эйэ, настоял на том, чтобы при погребении фараона соблюдались все те обряды, какие проводили над великими царями, преданными религии своих предков. Однако последний потомок еретической эпохи не мог отбыть в мир иной без короны со знаками возлюбленного Шара. Четыре священные кобры (или уреи) были начертаны рядом с картушами, демонстрировавшими имена Солнечного Шара – Атона в том виде, как они звучали в последние годы амарнского царя: «Ра-на-горизонте-который-радуется-на-горизонте-во-имя-Ра-Отца-который-приходит-с-Атоном». Царь, возрождаясь, приходит с рассветом; теперь он – дарующий жизнь. Этот головной убор поддерживала широкая золотая полоса (более широкая на висках), опоясывавшая всю голову и закрывавшая лоб. Сверху накладывалась льняная шапочка, которая сзади имела что-то вроде косички. Коршун с распростертыми крыльями, вырезанный из листового золота, украшал лицевую часть черепа. Царственная хищная птица, богиня Верхнего Египта, соединялась со змеей Нижнего Египта, священным уреем, вздымавшимся надо лбом. Все это удерживала вторая золотая полоса, расширявшаяся между висками и глазами. Над многочисленными льняными повязками располагалась царская диадема, представлявшая собой небольшой золотой ободок, украшенный дисками из сердолика; в центре каждого из них находился золотой гвоздь, окруженный каймой из смальты, имитирующей лазурит и бирюзу. Четыре такие же ленты свешивались сзади, две боковые были сплетены с длинными, извивающимися телами двух кобр, чьи головы поднимались к лицу царя. Урей, символ верховной власти, всегда являлся частью головного убора фараона. При погребении его украшала и голова Нехбет, коршуна юга. Эти два главных элемента диадемы должны были, вероятно, располагаться как можно ближе к телу царя, но они, очевидно, занимали слишком много места под головными повязками, и жрецы положили их около бедер мумии, весьма заботясь о том, чтобы расположить их правильно. Вообще положение предметов в пространстве играло в жизни человека, в особенности царя, огромную роль, и в снаряжении, которое долженствовало сопровождать царя в вечном странствии, не могло быть ничего случайного. В гробнице мумия лежала головой на запад, а ногами на восток. Когда она восстанет, то лицом будет обращена к поднимающемуся солнцу. Следовательно, было логично расположить длинный урей у левой ноги, ближайшей к северу, символом которой он являлся. Голова же хищной птицы покоилась у правого бедра и была обращена на юг. Закончив пеленание головы, сверху закрепляли последнее украшение – переплетение нитей и шнуров, вероятно, предвестник современного головного убора бедуинов. Современный исследователь может счесть это мерой предосторожности, позволяющей священнику предотвратить чрезмерное давление погребальной маски на лицо мумии.
О сохранности лица помнили на всех стадиях обработки тела, и в сложном переплетении повязок оказывались лишь драгоценности и амулеты тщательно подобранных размеров. Особенно тщательно была защищена шея царя, от которой зависела безопасность его головы (без которой невозможно воскресение). Эту жизненно важную часть тела оберегали две полоски ожерелий и двадцать амулетов, распределенных по шести рядам. Ближайшее к шее ожерелье состояло из четырех рядов круглых бус, и несколькими слоями ткани выше помещались изображения коршунов и кобр (у одной из последних были распростертые крылья и человеческая голова), вырезанные из листа золота; они, очевидно, изготовлялись специально для мумифицирования. То был знак единства двух половин мира, который царь не покидал и в посмертии. На эти священные изображения клали новые полосы льна. Затем последовательными слоями, отделенными друг от друга повязками, следовали четыре слоя крохотных амулетов из золота и драгоценных камней, нанизанных на золотые нити. Слой ткани чередовался со слоем украшений. По-видимому, крошечные фрагменты папируса с именами божеств (там упоминаются, например, Исида и Осирис) свидетельствуют о наличии среди пелен своего рода миниатюрного молитвенника со следующими символами: змеиной головой из сердолика, изображениями папирусного скипетра из полевого шпата, который сообщал сексуальную силу и вечную молодость, и сердоликового же узла, обеспечивающего защиту со стороны Исиды и Гора и означавшего добрый прием в царстве Осириса. Рядом присутствуют изображения Тота-ибиса, Гора-сокола и Анубиса – юного шакала. Ритуал «Книги мертвых» указывает, что амулет «столб Тет», эмблема Осириса, должен изготавливаться из золота и располагаться у шеи умершего, чтобы помочь ему преодолеть врата другого мира и явиться в нем совершенным существом. Действительно, на шее царя висели два таких столбикообразных амулета, один из чистого золота, а другой – инкрустированный голубой стеклянной пастой. Наконец, последний слой составляло ожерелье Гора из чеканного золота, на котором был представлен священный сокол с распростертыми крыльями; противовес на спине служил креплением.
Еще тридцать пять предметов в тринадцать слоев располагались на пространстве между шеей и животом; первым был отделенный от кожи лишь несколькими кусками ткани воротник, состоящий из нескольких рядов мелких бус из золота и голубого стекла, образовывавших узор из зигзагов и волн. Золотые подвески с соколиными головами завершали картину.
На драгоценностях, образующих следующие два слоя, имеются следы носки, так что фараон, очевидно, носил их при жизни. В основном это ожерелья и пекторали. Подвеска исключительно тонкой работы представляет собой изображение южной богини – коршуна Нехбет, украшенное сердоликом, лазуритом и стеклянной пастой. С обратной стороны с шеи птицы свешивается еще один маленький кулон, и в нем картуш с коронационным именем фараона. Само ожерелье, частью которого являлся коршун, имеет противовес – крепление в виде двух миниатюрных соколов. Однако по сравнению с пестротой других изделий данный образец, нужно заметить, еще довольно скромен. Поверх слоев ткани, закрывающей золотисто-голубой воротник, лежат три подвески: на центральной виден великолепный священный глаз (веджет), с левой стороны (от мумии) – змея Буто, властелин Нижнего Египта, а справа – коршун Верхнего Египта. Рядом со змеей висит еще одна подвеска, изготовленная в форме крылатого скарабея, стоящего на корзине и держащего в передних лапах диск, вправленный в полумесяц: это изящное сочетание трех иероглифов, составляющих имя Тутанхамона, находится на левой стороне мумии, то есть на северной стороне, в области ночи, где правит луна. С правой стороны, соответственно, располагается солнечный сокол, увенчанный диском.
