Укрепив свои позиции в партийно-государственном аппарате, Горбачев взялся за армию. Тем более, что подвернулся удобный повод — печально знаменитая посадка немецкого аса Матиаса Руста на Красной площади в день пограничника — 28 мая 1987 года. Через два дня во всех советских газетах появилось короткое сообщение «В Политбюро ЦК КПСС».
Текст гласил: «Политбюро ЦК КПСС на заседании, состоявшемся 30 мая 1987 года, обсудило доклад Министерства обороны СССР об обстоятельствах, связанных с нарушением воздушного пространства Советского Союза самолетом, пилотируемым гражданином М. Рустом. При обсуждении этого вопроса установлено, что самолет, принадлежащий одному из гамбургских аэроклубов, был обнаружен радиолокационными средствами противовоздушной обороны при подлете к Государственной границе СССР. Советские истребители дважды совершили облет западногерманского самолета.
Вместе с тем Политбюро указало, что командование Войск противовоздушной обороны проявило недопустимую беспечность и нерешительность, чтобы пресечь полет самолета-нарушителя, не прибегая к боевым средствам. Этот факт свидетельствует о серьезных недостатках в организации несения боевого дежурства по охране воздушного пространства страны, отсутствие должной бдительности и дисциплины, крупных упущениях в руководстве войсками со стороны Министерства обороны СССР.
За халатность и неорганизованность в пресечении указанного нарушения, отсутствие должного контроля за действиями Войск ПВО Политбюро признало необходимым освободить от должности главнокомандующего Войсками противовоздушной обороны т. Колдунова А.И. Принято решение об укреплении руководства Министерства обороны СССР.
Политбюро ЦК КПСС еще раз подчеркнуло принципиальную важность задачи решительного повышения уровня боевой готовности и дисциплины Вооруженных Сил, умелого управления войсками, обеспечения их постоянной способности к пресечению любых посягательств на суверенитет Советского государства».
И уже через несколько дней полетели головы — было заменено почти все руководство министерства обороны. Вместо маршала Соколова высший военный пост занял генерал армии Д.Т. Язов. Были заменены все командующие военными округами и группами войск. Произошла настоящая кадровая революция в армии. Начиналась новая эпоха.
Ставка советского политического и военного руководства на соревнование в количестве вооружения и военной техники, оказалась ошибочной. Она привела к краху советской экономики, падению жизненного уровня миллионов людей, созданию огромных запасов быстро устаревающего оружия и всеобщему недовольству существующей системой.
«Танковая гонка» разорила СССР. Иметь танков больше, чем все остальные страны мира вместе взятые, оснащать своим оружием и за свой счет многочисленных африканских и азиатских союзников, превращая при этом в нищих свой народ, бесконечно было невозможно. Ведь когда были впервые опубликованы официальные советские данные о соотношении вооружений ОВД и НАТО, мы узнали, что у Советского Союза в 1988 году в Европе имелось 41580 танков (плюс 17890 — у союзников), против 30690 танков у стран НАТО (из них 6980 — американские).
Министерство обороны до последнего нагромождало дезинформацию о соотношении сил в Европе. Долгое время нас уверяли, что здесь существует примерный паритет — «примерно равное количество танков». Не говоря уже обо всем остальном. Потом выяснилось другое — у нас больше. А вот насколько больше — в этом нас снова долго и усердно водили за нос. Даже в начале 1988 года было сказано, что у Варшавского Договора на 20 тысяч танков больше, чем у НАТО, артиллерии примерно столько же, а боевых самолетов меньше. Вскоре появились новые данные, согласно которым превосходство в танках выросло до 30 тысяч и появилось превосходство в 15 тысяч орудий в артиллерии. И это снова было названо примерным паритетом.
Вскоре появились данные об общем количестве вооружений в Советской Армии. Согласно информации Министерства обороны СССР, на 1 января 1990 года в строю имелось 63900 танков, 76520 боевых машин пехоты и бронетранспортеров. Цифры оказались весьма впечатляющими. Куда там американцам с их 15 тысячами танков или китайцам, имевшим всего 12 тысяч боевых машин.
В середине 80-х годов Советский Союз держал за пределами своей территории огромное количество вооружения и боевой техники. Вот цифры, характеризующие этот потенциал: Германия — 7900 танков, 7537 боевых бронированных машин, 4414 артиллерийских систем, Польша — 685 танков, 963 боевые бронированные машины, 449 артиллерийских систем, Чехословакия — 1412 танков, 2563 боевые бронированные машины, 1240 артиллерийских систем, Венгрия — 1292 танка, 1679 боевых бронированных машин, 798 артиллерийских систем.
Монголия — 1816 танков, 2531 боевая бронированная машина, 1416 артиллерийских систем.
Теперь же началось сокращение этой гигантской военной армады. Содержать ее страна, «бросившая» в 1985 году по команде сверху пить (потери для бюджета — около 40 миллиардов рублей в год), недосчитавшаяся миллиардов долларов из-за неблагоприятной конъюнктуры на нефтяных рынках, десять лет воевавшая в Афганистане и пережившая чернобыльскую катастрофу не могла.
Неожиданно выяснилось, что главным источником поступлений в бюджет является продажа водки. Промышленность, как ни странно, прибыли практически не давала, что было непонятно для всего остального мира. Военно-промышленный комплекс только проедал деньги. Гонка вооружений высосала из экономики страны последние соки. Экстенсивный путь развития завел страну в тупик. Горбачевские попытки найти третий путь, скрестив социализм с рыночной экономикой, результатов не давали. Наоборот, промышленность, сельское хозяйство катились в пропасть, дна которой не было видно.
Кровь уже лилась не где-то в Африке, а на улицах советских городов и деревень. Люди, в поисках виновных в своей нищете, убивали других только за то, что они другой национальности и поэтому виновны во всех бедах. Сумгаит, Баку, Фергана — скорбный список пополнялся буквально каждый месяц. Армия забыла о внешнем вероятном противнике. Главные бои шли внутри страны. Десантные войска к этому времени превратились, по сути дела, в пожарную команду, призванную гасить очередной межнациональный или какой другой пожар. Не оставались в стороне и другие части, вынужденные постоянно вмешиваться в развитие политических событий в стране.
Во многих республиках в солдатах и офицерах видели оккупантов, мешавших свободному развитию народов, мечтавших о независимости. Начались нападения на воинские гарнизоны. Цель была одна — оружие. Простой народ все чаще видел в армии многомиллионную ораву нахлебников, живущих за счет и без того нищих работяг. Заключение договоров о сокращении вооружений убедило очень многих в том, что военная опасность для СССР больше не существует. Синдром осажденной крепости стал уходить в прошлое. Необходимость содержать самую большую армию в мире с огромными запасами оружия уже не казалась столь очевидной.
Все чаще на страницах смелеющей не по дням, а по часам прессы, на митингах и даже страшно сказать, на заседаниях сначала Съезда народных депутатов, а потом Верховного Совета стали звучать предложения сократить размеры советской военной машины, урезать ее гигантский аппетит. Власть уже не могла, как прежде, игнорировать это недовольство. Многим маршалам и генералам пришлось срочно осваивать профессию рекламного агента, дабы убедить народ в необходимости сохранить военный потенциал Советского Союза. Задача была не из легких, поскольку в старые аргументы никто не верил, а новых еще не придумали.
