Центром Атлантиды был холм, на котором были зачаты и произведены на свет сыновья Посейдона. Этот холм еще сам бог отделил от острова и огородил попеременно водными и земляными кольцами. Его потомки построили мосты через эти кольца, провели каналы, настроили дворцов и превратили свою страну в красивейшее государство. Правда, на вкус афинянина, красота Атлантиды была слишком грубой, варварской: «Всю внешнюю поверхность храма (Посейдона), кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же – золотом; внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями, вокруг него – сто нереид на дельфинах (ибо люди в те времена представляли себе их число таким), а также и много статуй, пожертвованных частными лицами. Снаружи вокруг храма стояли золотые изображения жен и всех тех, кто произошел от десяти царей, а также множество прочих дорогих приношений от царей и от частных лиц этого города и тех городов, которые были ему подвластны. Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству; равным образом и царский дворец находился в надлежащей соразмерности как с величием державы, так и с убранством святилищ».
Об общественном устройстве Атлантиды Платон говорил, что права каждого из царей ограничивались большим количеством разных законов, «но важнее всего было следующее: ни один из них не должен был поднимать оружия против другого, но все обязаны были прийти на помощь, если бы кто-нибудь вознамерился свергнуть в одном из государств царский род, а также по обычаю предков сообща советоваться о войне и прочих делах, уступая верховное главенство царям Атлантиды. Притом нельзя было казнить смертью никого из царских родичей, если в совете десяти в пользу этой меры не было подано свыше половины голосов».
Причиной конфликта Атлантиды и древних Афин, по Платону, явилось несовершенство человеческой природы (а в том, что атланты были людьми, Платон не сомневается), нарушение божественных законов, стремление к богатству и роскоши. «В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и все это обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но, когда это становится предметом забот и оказывается в чести, оно же идет прахом, а вместе с ним гибнет и добродетель. Пока они так рассуждали, а божественная природа сохраняла в них свою силу, все их достояние, вкратце нами описанное, возрастало. Но когда унаследованная от бога доля ослабла, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность. Для того, кто умеет видеть, они являли собой постыдное зрелище, ибо промотали самую прекрасную из своих ценностей; но неспособным усмотреть, в чем состоит истинно счастливая жизнь, они казались прекраснее и счастливее всего как раз тогда, когда в них кипела безудержная жадность и сила.
И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из своих обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…»
На этом текст «Крития» обрывается: Платон скоропостижно скончался, не завершив диалог. Никаких более древних источников об Атлантиде не осталось. Ни в городе Саисе, ни в других городах Египта также не удалось обнаружить тексты, говорящие об Атлантиде, и вскоре после смерти Платона его лучший ученик и величайший ученый-энциклопедист античности Аристотель заявил, что Атлантиду уничтожил тот же самый человек, который ее и создал. Иными словами, она является вымыслом Платона, а не реальной страной, некогда существовавшей в Атлантическом океане и опустившейся на его дно, сделав Атлантику несудоходной (хотя и Аристотель, и Теофраст, тоже ученик Платона, сообщают, что по ту сторону Геракловых столпов в океане имеется большое количество ила).
Однако авторитет Платона был настолько велик, а описание Атлантиды столь реалистично, что немало ученых древности сочло рассказанную в диалогах «Тимей» и «Критий» историю Атлантиды истинной. Посидоний, живший во II веке до н. э. философ-стоик, писатель и географ, много странствовавший по Европе, писал об Атлантиде в своей «Географии». Правда, текст этой книги до нас не дошел и мы знаем о ней лишь со слов другой «Географии», автором которой был Страбон, признанный крупнейшим географом античности. Сам Страбон упрекал Посидония в легковерности, однако полагал, что история Атлантиды, рассказанная Платоном, – смесь вымысла и правды.
Неоплатоники, последователи учения Платона, естественно, считали истиной все утверждения своего учителя. А так как весь реальный мир представлялся неоплатоникам «неистинным», лишь отражением мира духа, то и вопрос об Атлантиде в том виде, в каком им занимались последователи Платона, был весьма далек от научной проблемы. Неоплатоник Лонгин считал, что Атлантида – это иллюстрация к идеям учителя. Неоплатоник Порфирий и один из первых «отцов церкви» Ориген полагали, что война атлантов с пра-афинянами – аллегория, символ борьбы между духом и материей. Символом, а не былью считали историю Атлантиды и другие неоплатоники. Правда, у одного из них, Прокла, есть любопытное сообщение о том, что Крантор, один из первых комментаторов Платона, специально посещал Египет, чтобы проверить рассказ об Атлантиде у жрецов. В городе Саисе жрецы подтвердили рассказ и даже показали стелы с надписями, запечатлевшими историю Атлантиды.
Об атлантах, живущих в Ливии, то есть в Африке, около гор Атлас, сообщает «отец истории» Геродот. Диодор Сицилийский также упоминает об атлантах, обитающих на африканском побережье Атлантического океана и имеющих столицей город Керне. Согласно Диодору, государство атлантов было покорено амазонками, прибывшими с островов Горгады, лежавших в океане. Но ни Геродот, ни Диодор Сицилийский ничего не говорят об острове Атлантида и его гибели в морских водах.
С наступлением эпохи Средневековья исчезают упоминания и об Атлантиде, и об атлантах, хотя по странам Западной Европы и ходили смутные слухи о таинственных островах в Атлантическом океане – в этом «Море мрака». Это не то «земля обетованная», не то «Острова блаженных», недоступные простому смертному: при приближении мореплавателей острова-призраки исчезают… Лишь с открытием Америки Атлантида вновь выплывает из мрака забвения и становится предметом споров философов, историков и географов.
На западе, за океаном, Колумб и другие мореплаватели открыли неведомые земли, населенные не только дикими племенами, но и могущественными народами с высокой культурой. Не являются ли эти народы потомками атлантов – ведь Платон говорил, что власть царей Атлантиды распространялась и на «противолежащий материк»? Быть может, Новый Свет, лежащий за Столпами Геракла, которыми, согласно традиции, считались расположенные по берегам Гибралтарского пролива скалы Абилик и Кальпа, это и есть Атлантида?
