«Ригведа» имеет два своеобразных дополнения – «Яджур-веда» и «Самаведа», содержащие подробные указания и правила жертвоприношений и декламации гимнов. Немного позже появилась «Атхарваведа», в которой были собраны магические заклинания против множества новых демонов и болезней, встречаемых индоариями на их пути через полуостров. После Вед появились две эпические поэмы – «Рамаяна» и «Махабхарата». Веды принято рассматривать как собрание божественных откровений об Истине, а эпос рассказывает о нравственных ценностях и правилах поведения.
Санскритские гимны древней «Ригведы» рассказывают не только о воинственных богах и армиях индоариев, штурмующих укрепленные города и поселения. Они говорят о всеобщих религиозных и философских проблемах, а также и о более прозаических и приземленных вещах. Здесь приведены четыре отрывка, показывающие высочайший уровень и поэтическую красоту этого выдающегося произведения древности.
ВОДЫ ЖИЗНИ
Воды, только вы приносите нам силу жизни.
Помогите найти нам пищу, дабы смогли мы
Ценить ее, как огромную радость.
Позвольте нам пить ваши живительные соки,
Как если бы вы были нашей любящей матерью.
ГИМН ИГРОКА
Никогда не бранила жена, не ругала меня.
Ко мне и друзьям моим была благосклонна,
Игральные кости лишь на одну не сошлись,
И я оттолкнул от себя преданную жену.
Свекровь ненавидит и отринула жена прочь.
Несчастный ни в ком не отыщет сочувствия:
«Как в старой лошади, годной лишь на продажу,
Так в игроке не нахожу пользы».
Теперь другие обнимают жену того,
На чье богатство налетела стремглав кость.
Отец, мать и братья твердят одно:
«Мы знаем его! Свяжите его, уведите его!»
НЕБО И ЗЕМЛЯ
Небо и Земля, они хороши для всех. В них – Порядок
и Поэзия Пространства. Между двух богинь, двух чаш,
дающих жизнь, чистый бог Солнца движется в соответствии
с законами природы.
Большие, сильные и неутомимые, отец и мать защищают
Вселенную. Эти две половины мира так же смелы и уверены
в себе, как две очаровательные дочери, когда отец оденет их
в прекрасные одежды.
ГИМН О СОТВОРЕНИИ МИРА
Не было тогда не сущего, и не было сущего.
Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.
Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?
Что за вода тогда была – глубокая бездна?
Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.
Не было признака дня или ночи.
Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,
И не было ничего другого, кроме него.
Мрак был вначале, сокрытый мраком.
Все это было неразличимой пучиной:
Возникающее, прикрытое пустотой, —
Оно одно порождено было силою жара.
Ведическая поэзия и религиозные медитации не помогли археологам в определении точных дат и географических реалий. Чрезвычайно интересные с литературной точки зрения описания событий без фиксации их во времени и пространстве были бесполезны для археологов.
Первая такая связь между поэзией и наукой была найдена тем же ученым, который впервые открыл миру сокровища ведийской литературы, – сэром Уильямом Джонсом. Ключ лежал во втором, случайно обнаруженном сэром Уильямом альтернативном названии реки Сон, впадавшей в Ганг далеко на востоке от города Патна. Джонс уже знал два очень важных факта: слияние Ганга и реки Сон когда-то было недалеко от Патны, но затем передвинулось к востоку, а древнее имя Патны было Паталипутра. Таким образом, когда он, читая одно из произведений санскритской литературы, наткнулся на реку Сон, названную рекой с «золотыми руками», или Хиранябаху, он осознал всю глубину и значение своего открытия, как могли это сделать лишь немногие ученые в то время.
Джонс решил перечитать произведения классической греческой литературы, чтобы попытаться найти в них аналогии и возможные связи с событиями, описанными в санскритских памятниках. Он считал, что самый лучший шанс сделать это даст изучение рассказов о точно описанном греками вторжении Александра Великого в Пенджаб в 326 году до н. э. Однако, как оказалось, это вторжение даже не упоминалось в санскритских текстах! Но Джонс обнаружил, что грек по имени Мегасфен, служивший одному из наследников Александра, дал подробное описание двора царя Сандракоттуса и столицы его государства, Палиботхры, расположенной у слияния Ганга и реки Эрранабоас. Если бы Джонс идентифицировал реку Сон, можно было бы отождествить Палиботхру и древнюю Паталипутру. Но это название, Эрранабоас, никак не соотносилось с рекой Сон до тех пор, пока Джонс не обнаружил, что эта река также имела имя Хиранябаху.
Дальнейшие исследования показали, что во времена Мегасфена царь, известный из ведической литературы как Чандрагупта, что соотносится с Сандрагуптосом, другим вариантом имени Сандракоттуса у Мегасфена, правил в городе Паталипутра (Палиботхра). Используя известные данные о правлении Селевка Никатора, правителя во времена Мегасфена, оказалось возможным определить, что коронация Чандрагупты Маури могла бы быть где-то между 325 и 313 годами до н. э. Основываясь на этом и используя перечень царей в ведической литературе, ученые смогли создать некую хронологию последующих исторических событий. Но, конечно, для датировки событий в значительно более далеком прошлом данных было явно недостаточно.
Несмотря на туманность и неопределенность деталей, относящихся ко времени и месту событий, Веды предоставляли внимательному читателю несомненно правдивый рассказ о своих индоарийских авторах, начиная с описания территории их обитания. В стихах «Ригведы» часто встречаются упоминания о пяти реках, давших свое имя Пенджабу (слово «Пенджаб» означает «Пять рек»), однако о реке
Ганг рассказывается только один раз и только в позднем гимне. Последующие Веды помещают родину индоариев гораздо дальше на восток, за рекой Сарасвати в долины Курукшетра в Доабе или на «землю между двух рек», Гангом и Ямуной.
Народ «Ригведы» характеризует себя как энергичных полукочевых пастухов, занимавшихся не только скотоводством, но и немного земледелием для прокорма своего главного богатства – крупного рогатого скота и лошадей. Они верили во всесильных богов, таких как Индра, бог войны, который, скача на своей колеснице и меча молнии, атаковал города и селения, а после битвы любил напиться допьяна сладким святым вином. Они верили и в бога огня Агни, который стал, в силу важности огненных жертвоприношений как для богов, так и для людей, посредником между ними. Таких богов у индоариев было много, причем каждое божество ассоциировалось с каким-либо явлением природы. Через преданность и служение всем этим богам – ритуалы описывались в Ведах почти на каждой странице – верующий стремился обрести единство своей души с богом, с силой, влияющей на людей и богов, с Космосом, старался постичь гармонию рождения, развития, затухания и возрождения. В «Ригведе» это состояние называлось Рита, в более поздних Ведах – Брахман. Только реализация этой вселенской энергии освобождала душу от нескончаемой цепи рождений, смерти и перевоплощений.
