Конечно, прежде всего он нашел гончарные изделия – то, что наиболее часто остается в земле после любого народа. В самых древних культурных слоях в местах, указанных Лалу ведическими текстами, он нашел керамику, явно отличающуюся от всего, известного ранее, – «прекрасные серые изделия, украшенные узорами черного цвета». Такие кувшины, датируемые первой половиной I тысячелетия до н. э. и названные «раскрашенной серой керамикой», были найдены почти во всех ведических местах от Пенджаба до Доаба.
«В этой керамике, возможно, мы найдем ключ к раскрытию тайн Темной Ведийской эпохи», – думал Лал.
Подобно тому как Уилер, найдя скелеты, придумал целую историю о военном вторжении и массовых убийствах, так и Лал и его коллеги решили, что изменение стиля керамики свидетельствует о появлении нового народа. Раскрашенная серая керамика отличалась от найденной в Хараппе – она была сделана из лучшей глины, тщательнее обожжена, более изысканно украшена, а формы ее, после гончарного круга, были более изящны. Примерно в VI столетии до н. э. на смену серой керамике пришли «северные черные полированные изделия» периода классической Индии.
Ясная датировка и бесспорная узнаваемость этого стиля керамики – все поддерживало традиционный взгляд на Ведийскую эпоху: культура «серой раскрашенной керамики», по-видимому, индоариев, вытеснила Хараппскую культуру, а позднее, в свою очередь, сменилась культурой народа «северных черных полированных изделий». Были найдены и другие доказательства этой гипотезы. Остатки «серой раскрашенной керамики» находили вместе с костями коней и свидетельствами производства железа, появившимися на полуострове примерно в это же время.
Таким образом, Лал и другие ученые создали яркий и живой образ индоариев – прекрасных воинов, всадников, освоивших производство железа и железных изделий, пользующихся прекрасными кувшинами и чашами из серой керамики, – народа, стеревшего с исторической арены народ Хараппы.
Однако другие археологи заметили, что «раскрашенная серая керамика» не была найдена нигде за пределами Северной Индии. Трудно представить, что индоарии принесли свои кувшины с собой в Пенджаб, не оставив ни малейших следов керамики на своем пути. Объяснить этот факт можно было только так: «раскрашенная серая керамика» была не достижением пришедших захватчиков, а продуктом эволюционного развития местного народа, жившего в этих местах, возможно, в течение довольно долгого периода.
Ученые попытались проанализировать все эти факты непредвзято, свободно, забыв все предыдущие теории. Оказалось, что гораздо логичнее предположить, что люди совершенствовали свое гончарное производство, а не то, что изменение стиля керамических изделий означало появление нового народа. С конца 1970-х годов все больше и больше исследователей древней Индии приходят к выводу, что «раскрашенная серая керамика», как и клады медных изделий, – продукт развивающейся культуры, возраст которой составляет несколько столетий.
Но тогда кто же были люди этой местной культуры? Так как серьезные исследования по отождествлению этого народа не проводились до 1980-х годов, сведения о нем довольно скудны. В долине Инда, в Пенджабе и на западе долины Ганга жили хараппцы, вынужденные покинуть свои великолепные города и селения из-за изменения течения рек и наводнений. На новых местах они занимались земледелием, приобщались к новым зерновым культурам, учились обрабатывать медь и железо, овладевали новыми ремеслами.
Свидетельств того, что хараппцы, несмотря на потерю своих городов и плодородных полей, испытывали «земледельческий ренессанс», становилось все больше. Вокруг поздних хараппских поселений, появившихся в начале Темной Ведийской эпохи, было найдено множество следов новых сельскохозяйственных культур и методов обработки земли. Урожай сорго, проса и риса собирался несколько раз в год. Такое земледелие было гораздо более эффективным, чем то, что было в Хараппе. Появлявшиеся излишки зерна стимулировали развитие животноводства, строительство новых поселений и торговлю.
В густых лесах на юго-востоке, в Доабе и центральной части долины Ганга во времена поздних хараппцев жили и другие группы аборигенов, занимавшихся собирательством, охотой, немного земледелием и коневодством. На протяжении II тысячелетия до н. э. эти люди под сильным хараппским влиянием учились выращивать рис, пшеницу и чечевицу, а также разводить свиней, коз и крупный рогатый скот. Так, постепенно, они развивали производство продуктов питания и начали селиться в деревнях, что через некоторое время привело к специализации труда и, соответственно, к расслоению общества. Эти тенденции, носившие на себе все признаки Хараппской культуры, были уже довольно хорошо развиты задолго до появления здесь индо-арийских племен.
Вместо прерывистого исторического процесса, полного катастроф и таинственных исчезновений целых народов, предполагавшихся в ранних концепциях Темной Ведийской эпохи, новейшие данные ясно демонстрировали непрерывное сложное взаимодействие различных культур. Когда индоарии, двигаясь по горным тропам, проникли на полуостров
Индостан, первыми, кого они встретили на своем пути, были хараппцы, обитавшие в Пенджабе и долине Инда. Несомненно, их взаимоотношения были конфликтными, как, например, описанные в «Ригведе» военные столкновения между всадниками-кочевниками и деревенскими земледельцами. Однако индоарии вряд ли покорили хараппцев. Кроме военных действий, между двумя народами проходил и обмен опытом. Так, например, во II тысячелетии до н. э. народ, живший в долине Свата, притока Инда, в горах на границе с Афганистаном, стал хоронить умерших по законам, описанным в Ведах, полностью отвергнув свои собственные традиции. Это произошло почти одновременно с появлением изображений лошади в Пираке и на Свате и с приобретением хараппской керамикой новых черт, возникших под влиянием индоариев.
Случилось, очевидно, то, что происходит часто при контактах энергичного народа, обладающего военной мощью, с культурой более развитой экономически и технологически, – постепенное слияние двух культур с сохранением их лучших признаков. Хотя индоарийские пришельцы и не обладали превосходящей численностью, своими боевыми колесницами и воинственностью они должны были вызывать ужас у местных жителей, что, впрочем, и заставило аборигенов иметь с ними дело. Затем, очевидно, с крушением старой политической и религиозной системы хараппцев, народы Индии реализовали свои религиозные потребности в ведийских ритуалах индоариев.
Скорее всего, индоарии не подчинили себе местные народы, а включили светских и религиозных вождей местных народов в свою иерархическую систему, сделав их членами каст брахманов, воинов-администраторов и ремесленников. После этого индоарии получили для себя опору в лице наиболее богатых и влиятельных представителей туземного населения. Конечно, большинство аборигенов было отнесено к самому низшему классу.
В этом интенсивно идущем процессе индоарии скорее играли роль катализатора, чем непосредственного участника. Неизвестно точно, да и не столь уж важно, изобрели ли именно они «серую раскрашенную керамику» или нет, но они создали условия для распространения этих великолепных, ставших очень популярными изделий на довольно большой территории. Несомненно, с индоариями на континенте появилась лошадь, однако еще долго это животное не использовалось широко в хозяйственных или военных целях.
