Император Священной Римской империи германской нации Франц Второй в 1804 г. по требованию Наполеона I отказался от этого титула, и его страна стала называться просто Австрийской империей, но Бисмарк имел в виду воссоздание вовсе не шаткой монархии Габсбургов, не имевших в Германии настоящей власти.
С одной стороны, центральная власть была сосредоточена в Берлине. Главой империи был император, он же — король Пруссии. С другой стороны, входящие в империю политические единицы: великие герцогства, вольные города и даже целых четыре королевства — Пруссия, Саксония, Вюртемберг и Бавария — в большой степени сохраняли свою автономию. В мирное время они иногда даже сохраняли свои собственные, отдельные армии — объединение вооруженных сил происходило только в случае войны. Имелась также единая имперская валюта и единая почтовая система, однако отсутствовало такое учреждение, как имперский Генеральный штаб. Это парадоксальное решение закрепляло доминирующее положение прусского Генштаба — все военное планирование империи, все военное обучение силою вещей стали его прерогативой.
Наконец, был создан пост главы исполнительной власти Германской империи — рейхсканцлера, ответственного только перед императором. Кроме рейхсканцлера, в Германской империи больше не существовало никаких министров. Их функции осуществляли государственные секретари, подчиненные ему и председательствовавшие в имперских ведомствах. Рейхсканцлером, разумеется, был назначен Отто фон Бисмарк.
А как же его «личный еврей», спросите вы? Без него никак невозможно. Блейхредер принимал участие в определении внешней политики Пруссии, сыграв определенную роль в объединении Германии в 1871 г. Ему, к примеру, кроме финансовых консультаций было поручено провести тайные переговоры с баварским королем Людвигом, от которого требовалась поддержка в продвижении прусского монарха на место императора объединенного государства.
В начале февраля в германскую военную ставку прибыл гость из Берлина — Герсон Блейхредер. Он приехал в Версаль поездом, что само по себе было делом не тривиальным — всем железнодорожным сообщением в оккупированной части Франции заведовали военные, и штатских пассажиров они не жаловали.
Однако банкир располагал бумагой, в которой военным властям Пруссии сообщалось, что «герр Блейхредер путешествует по официальному поручению, и ему и его спутникам следует оказывать всяческое содействие». Вызвал же его в Версаль сам канцлер — ему был нужен квалифицированный консультант-финансист.
Дело было в том, что 28 января Париж наконец капитулировал. Было подписано перемирие на три недели, и с прусской стороны было обещано открыть доступ подвозу продовольствия в обмен на выплату Парижем контрибуции.
Для консультаций относительно финансовой стороны дела в ставку уже прибыл эксперт, граф Гвидо Хенкель фон Доннерсмарк (после истории с Ла Паивой он сумел вернуть себе благосклонность Бисмарка, хоть это и было не просто), но Бисмарк хотел бы иметь и «второе мнение».
Надо сказать, что прибытие Блейхредера в ставку военным не понравилось. Совершенно так же, как и их начальник, генерал фон Мольтке, они и самого-то канцлера не жаловали, а уж его доверенный ассистент — не дворянин, а бюргер, да к тому же еще и еврей — раздражал их просто несказанно. Генерал-лейтенант фон Стош в письме главному интенданту армии отзывался о нем очень неодобрительно. Он полагал, что «еврей Бисмарка всюду сует свой нос» и вообще «невыносим со своими сладкими речами и со своей колодкой орденов».
После того как Бисмарк выхлопотал Блейхредеру у короля прусский орден Красного Орла, банкир — по обычаю, принятому у дружественных друг другу государей — был награжден и несколькими иностранными орденами, включая русский орден Св. Станислава. Его последним по времени приобретением был орден от короля Баварии за оказание Баварии экстренной помощи — в период перед войной государственных фондов на срочную мобилизацию не хватило, и баварское казначейство запросило Пруссию о срочном займе. В течение двух дней Блейхредер раздобыл — под поручительство Бисмарка — нужную сумму наличными. Деньги были доставлены в Мюнхен специальным, тщательно охраняемым поездом. Таким образом, сердились генштабисты зря — орден был дан по заслугам. Просто они были не в курсе дела — вся сделка с займом была проведена в условиях полной конфиденциальности, а банкиры в таких случаях люди очень неразговорчивые.
В общем, благоволения военных Блейхредер не удостоился, что они и продемонстрировали, отняв у него привилегию пользоваться военным телеграфом для получения биржевых индексов из своего банка. Они даже выражали сомнения в самой необходимости его профессиональных услуг. Добрый друг Мольтке, Бронсарт фон Шеллендорф, записал в дневнике, что ему вообще непонятно, зачем надо было использовать этого «личного еврея» канцлера для официальной государственной надобности? Неужто в Прусском банке не нашлось достаточно хорошего специалиста?
Бисмарк никогда не сомневался в компетентности своего близкого друга и позволил ему провести важнейшие переговоры о получении от Франции контрибуций после войны 1870–1871 г. Речь шла о гигантской сумме. Блейхредер с успехом завершил переговоры, получив в награду Железный крест второй степени и, разумеется, часть контрибуции.
Но, как бы то ни было и какие бы мысли ни посещали прусских генералов, дипломатов и экспертов, занятых в деятельности ставки, всем им надо было делать дело. 8 февраля 1871 г. оба прусских специалиста по финансам — Блейхредер и граф фон Доннерсмарк — встретились в Версале с экспертами французского правительства.
26 февраля правительство Тьера приняло тяжелые для Франции условия, подписав Версальский прелиминарный договор о мире. Мир был тяжелым.
В территориальном плане Франция признала суверенитет Германии над Эльзасом. К Германии отошел также север Лотарингии, т. е. большая часть департамента Мозель и два округа департамента Мерт: Страсбург и Шато-Селен. Мец стал германским.
В финансовом отношении Франция должна была передать Германии в счет возмещения убытков 5 миллиардов золотых франков в виде регулярных выплат в течение трех лет. Вывод германских оккупационных отрядов ставился в зависимость от своевременности выплат, к которым надо добавить расходы по содержанию этих отрядов, составляющие дополнительно 840 миллионов франков. Предусматривался и определенный порядок выплат, окончание которых было намечено на 1875 год.
Французские эксперты, как оказалось, полностью разделяли мнение прусских генштабистов о Блейхредере — они находили его речи «медовыми», а его участие в переговорах — отвратительным. Было только два отличия — во-первых, отвратительным они его считали не вообще, а ввиду его слишком детального знания состояния французской экономики и банковской системы, во-вторых, тот факт, что Блейхредер еврей, оставлял их вполне равнодушными. К его аристократическому коллеге, графу Гвидо фон Доннерсмарку они отнеслись столь же плохо. Граф был очень вежлив и очень умен, совершенно под стать банкиру Блейхредеру. В своем равно негативном отношении французы к обоим прусским экспертам ошибались — Блейхредер стоял за снижение суммы контрибуции до трех миллиардов, в то время как граф фон Доннерсмарк настаивал на восьми, но, конечно, они об этом не знали.
