За прошедшие тысячелетия эта пирамида полностью исчезла в песке, и только в 1951 г. она снова была обнаружена египетским археологом Закарией Гонеймом.
Доктор Закария Гонейм считался умным и одаренным археологом — в противоположность замкнутым и чересчур упрямым ученым. Он творчески подходил к своей работе, вел свои семинары с добрым юмором и всегда чутко откликался на вопросы и просьбы студентов. Извлеченные кости и найденные развалины словно оживали под его руками. Когда Закария Гонейм открыл выдолбленный в скале ход, представлявший собой коридор, который вел под пирамиду Сехемхета, он рассчитывал на то, что лежащий внизу склеп сохраняется в нетронутом виде.
С трудом, год за годом археологи вгрызались в слои песка и горной породы. В один прекрасный день Гонейм наткнулся на следующий проход, в котором лежали тысячи звериных костей, в том числе кости газелей и овец, а также 62 разбитые дощечки с фрагментами надписей, датированных 600 г. до н. э. Кто-то спрятал их там через 2000 лет после смерти фараона Сехемхета. Наконец в конце февраля 1954 г. археологи оказались перед собственно склепом, глубоко под пустыней.
Ученый мужественно пережил торжественное открытие усыпальницы, отдав все лавры тогдашнему министру культуры, который 9 марта 1954 г. нанес решающий удар молотом. Через последнюю галерею археологи проползли в подземный зал, грубо выбитый в скале, — точно такой же, кстати, как «незаконченный склеп» под пирамидой Хеопса. В центре помещения стоял великолепный, отполированный саркофаг из белого алебастра (разновидности мрамора). На северном конце саркофага были различимы распавшиеся остатки букета цветов, который кто-то положил на саркофаг умершего фараона. Закария Гонейм сразу же распорядился аккуратнейшим образом собрать всю пыль растений: ему стало ясно, какое научное богатство досталось ученым. Тонкий, нетронутый слой растительной пыли являлся неопровержимым доказательством неприкосновенности саркофага.
Рабочие и археологи смеялись и плясали от радости в подземном зале. Наконец-то неразграбленный саркофаг! В течение следующих дней неповторимая великолепная вещь педантично исследовалась. Не было даже незначительных признаков насильственного вскрытия саркофага на протяжении прошедших 4500 лет! Ни одного следа грабителя! Без сомнения, фараон Сехемхет лежал там, внутри, и распавшийся цветочный букет представлял тому дополнительное свидетельство. Великолепный, словно отлитый из камня саркофаг был неповторимым не только благодаря материалу и бело-кремовой окраске, но и из-за выдвижной дверцы, которая герметично его запечатывала.
Как правило, саркофаги имеют сверху крышку, лежащую на основной части. Здесь же все обстояло иначе. У саркофага Сехемхета имелась выдвижная дверца на передней панели, какая бывает у клеток для кошек и небольших собак. Она вытягивалась наверх по обычным планкам из алебастра. Несравненный шедевр, самый прекрасный и одновременно самый древний саркофаг, который когда-либо видели египтологи!
Закария Гонейм нанял особый отряд полицейских — выходцев из Судана, которые охраняли склеп днем и ночью, не впуская и не выпуская никого. Только суданские чиновники и полицейские, известные своим упрямством и скрупулезностью в исполнении приказов, помогли сохранить в неприкосновенности все находки — вплоть до официального открытия саркофага.
24 июня 1954 г. настало время вскрытия. Египетские правительственные чиновники, избранные археологи и целая армия журналистов понаехали со всего света; кинокамеры и фотоаппараты были установлены вокруг саркофага, в камеру проведен свет. Наготове были также специальные химикаты — на случай, если потребуется тотчас предохранить что-либо от немедленного разрушения.
Закария Гонейм был неописуемо счастлив. Полный самых радужных надежд, он еще раз внимательно осмотрел саркофаг и дал команду открыть его. Двое рабочих задвинули нож, а затем и резец в едва различимые стыки в нижней части выдвижной дверцы. Прикрепили веревки. Другие рабочие встали на саркофаг и потянули изо всех сил. Целых два часа понадобилось на то, чтобы выдвижная дверь сдвинулась с места. Наконец — после многочисленных вскриков публики и хруста алебастра — дверца приподнялась на несколько сантиметров. В образовавшееся отверстие сразу же забили деревянные колышки. С огромным вниманием, затаив дыхание, представители прессы и археологи следили за тем, как отверстие сантиметр за сантиметром увеличивалось.
Закария Гонейм встал на колени и посветил лампой в саркофаг. Потом еще и еще, передвигая лампу вдоль щели, — саркофаг был пуст! Археологи отказывались что-либо понимать, журналисты чувствовали себя как дети, лишенные рождественского подарка. В течение последующих дней Гонейм снова и снова высвечивал внутреннее пространство саркофага — нет ли там хоть песчинки? Но напрасно! Огромный ящик из алебастра был абсолютно пуст!
Спящие мертвецы
*********************************************************************************************
Что теперь? Мумия Сехемхета превратилась в пыль — или же фараона просто никогда здесь не хоронили? Последнее можно допустить, но это противоречит фактам. Вспомним: саркофаг был прочно запечатан. На протяжении тысячелетий его никто не касался. На саркофаге найдены последние цветы — вероятно, от возлюбленных, которые могли сопровождать своего господина до могилы и даже дальше.
Когда мы с Рудольфом Экхардтом стояли в подземном зале и фотографировали со всех сторон знаменитый саркофаг, включая цветочные остатки, меня посещали странные мысли, которые относятся скорее к области научной фантастики. Не хотелось отмахиваться от них, не хотелось довольствоваться пустым саркофагом и погружаться в серый туман недомолвок.
Что сообщал Диодор Сицилийский две тысячи лет назад? Древние боги «были погребены на Земле»? Теперь я стоял в самом древнем из вырубленных когда-либо в скале залов, более древнем, чем сам Хеопс. Превратившиеся в камень противоречия молчали, но я слышал сдержанное хихиканье посланца богов Гермеса. Вот несравненный саркофаг, неповторимый в своей красоте; там — суровый скальный зал без разглаженного, как обычно, потолка и без монолитов-блоков. Мощь и одновременно красота саркофага как-то не вязались с этой грубой дырой в скале. Ситуация была похожа на ту, что имела место в незаконченном «скальном склепе» под пирамидой Хеопса.
Был ли передо мной саркофаг легендарного працаря? Покоился ли здесь отпрыск богов? Если да, то не вечно — иначе Закария Гонейм нашел бы его тело, — а только несколько десятилетий или в лучшем случае столетий — до тех пор, пока космические коллеги не забрали его и не разбудили снова. Абсурд? Но ведь и мы размышляем над тем, как погрузить будущих астронавтов в похожее на сон состояние для дальних космических полетов. Так что идея вовсе не оторвана от жизни. Истекли ли земные часы потомка богов XY? Может быть, он чем-то заболел? Была ли его миссия среди людей завершена? Шла ли речь только о том, чтобы с помощью необходимых медикаментов перевести тело в состояние анабиоза и ждать, пока в космическом корабле не вернутся товарищи, не обнаружат его и не заберут на борт? Не был ли выложенный монолитами склеп излишним и даже опасным? Разумеется, люди продолжали бы в почтительном и самоотверженном усердии шлифовать монолиты, пока не оказался бы подогнан последний стык. Это означало многолетние посещения усыпальницы, а именно это и было нежелательно. Ни один каменотес и ни один жрец не должны были посещать подземное помещение, анонимность и забвение вокруг пещеры с саркофагом были возведены в ранг царского приказа.
