Но это продолжалось недолго. Теория самоотравления, на которой держалась неуклонно разраставшаяся индустрия пробиотиков, оказалась карточным домиком. «Этажами» этой постройки служили различные взаимосвязанные гипотезы, и каждая из них имела свои достоинства, однако научных свидетельств, которые могли бы связать их воедино, подобно цементному раствору, так и не нашлось. И точно так же, как некогда теория о роли патогенных микробов в возбуждении психических расстройств, хлипкая постройка под названием «самоотравление организма» была разрушена Фрейдом и его последователями. По иронии судьбы, на ее месте вырос еще более опасный карточный домик – на этот раз под вывеской психоанализа и эдипова комплекса.
Краху теории самоотравления во многом способствовал калифорнийский врач Уолтер Альварес. Опираясь едва ли на больший объем данных, чем Мечников, Альварес начал рассматривать все болезни с позиций психоанализа. Он называл пациентов, затрагивавших тему самоотравления, психопатами, и отказывался от них после первой же консультации. Вместо того чтобы применять для диагностики медицинские методы, он часто ставил диагнозы исходя лишь из характера и внешнего облика пациента. Например, Альварес считал, что мигренью чаще всего страдают хрупкие миниатюрные женщины с хорошо сформированной грудью. Он советовал коллегам обращать внимание на таких женщин и искать у них симптомы этой болезни. Дошло до того, что даже на самое распространенное расстройство пищеварения – запор – врачи стали смотреть не как на следствие подрывной работы микробов, а как на проявление хронической ипохондрии в сочетании с анальной фиксацией.
Безусловно, теории самоотравления недоставало научной строгости – во многом потому, что в то время у микробиологов не было соответствующего инструментария. Однако на фоне множества откровенно шарлатанских затей прочищение толстой кишки и употребление йогуртов с сомнительными микробами были в целом неплохими методами. Прошло много лет, и лишь в 2003 году одна группа ученых решила вновь изучить пользу пробиотиков для лечения некоторых психических расстройств. К тому времени в их распоряжении были технология секвенирования ДНК и практика научного рецензирования работ сторонними экспертами, а научный климат давно очистился от вульгарного фрейдизма с его вездесущим «чувством вины».
Таким образом, несмотря на то что пробиотики долгое время были в продаже и в виде таблеток, и в виде пищевых добавок, в поле зрения ученых они вернулись лишь сравнительно недавно. И вновь индустрия пробиотиков переживает этап роста, а названия нескольких брендов уже стали известны всему миру. Не давая прямых обещаний, производители маленьких стаканчиков йогурта используют хитрые маркетинговые ходы, призывая вас почувствовать прилив сил, интеллекта и свежести, стать стройнее, бодрее, счастливее и здоровее, – если, конечно, вы заведете привычку каждое утро выпивать стаканчик (или даже два) обогащенного лактобациллами напитка. Разные компании соревнуются между собой: каждая расхваливает те штаммы, которые содержатся в ее продукции, и превозносят их предполагаемые достоинства. Производители подают заявки на патенты, предъявляя исключительные права на производство и продвижение конкретных комбинаций видов и штаммов, которые придают каждому виду пробиотика его неповторимые свойства. Например, Lactobacillus rhamnosus в сочетании с Propionibacterium изгоняют E. coli 0157, а лактобацилла с «диалкилизосорбидом» помогает побороть угревую сыпь. А как насчет вагинальных свеч, содержащих девять видов лактобацилл и два вида бифидобактерий, – для регулировки дисбаланса влагалищного pH (показателя кислотности среды)? Или, скажем, очень специфического генетического варианта Lactobacillus paracasei для беременных женщин – чтобы предупредить аллергии у младенца, еще не появившегося на свет?
Однако несмотря на все эти патенты, в большинстве стран правила контроля лекарств не позволяют производителям продуктов, содержащих бактерии, заявлять об их целебных свойствах. Сегодня то, что раньше именовали просто сквашенным продуктом или пищевой добавкой, стремятся продавать как лекарства только потому, что ученые успели исследовать содержащиеся в них живые бактерии и их благотворное влияние на здоровье. Действительно, если какой-то вид лактобацилл может предотвращать инфекции, возбуждаемые E. coli, избавлять от угрей или спасать от аллергий, то почему бы производителям йогуртов не сообщить об этом покупателям? Однако настоящие лекарства должны выдержать серию дорогостоящих клинических испытаний, прежде чем попадут в аптеки. Теоретически производители лекарственных средств обязаны убедиться в том, что их препараты и эффективны, и безопасны. Конечно, йогурт – безопасный для здоровья продукт, но что известно о его эффективности? Действительно ли пробиотики могут сделать нас здоровыми и счастливыми?
Формально можно дать утвердительный ответ – но только потому, что Всемирная организация здравоохранения признала пробиотики «живыми микроорганизмами, которые при применении в адекватных количествах вызывают улучшение здоровья организма-хозяина». Таким образом, вопрос о том, действуют ли пробиотики, сам по себе тавтологичен. Поэтому его следует сформулировать иначе: какие именно бактерии и в каких количествах способны предотвращать болезни или излечивать от них?
Мне хотелось бы поразить ваше воображение рассказами о чудесных выздоровлениях от одного стаканчика йогурта или от порошка из высушенной колонии полезных бактерий. Я была бы рада поведать вам, что какая-нибудь колония микробов исцелит вашего ребенка от сенной лихорадки, а, например, Bifidobacterium fantasium поможет вам похудеть. Но не все так просто.
В вашем кишечнике живет 100 триллионов микробов. 100 000 000 000 000. Это примерно в 1500 раз больше числа живущих на планете людей, – и все это население помещается у вас в животе. Среди этих 100 триллионов насчитывается около 2000 разных видов: примерно в 10 раз больше, чем государств на Земле. А каждый из 2000 видов включает бесчисленное множество различных штаммов с самыми разными генетическими свойствами. Да, для нас они по большей части «дружественные», однако между собой далеко не всегда поддерживают добрососедские отношения. Виды и штаммы борются за территорию, вытесняя слабейших. Они защищают свои «города» и «улицы», ведя химические войны и убивая всех, кто осмеливается нарушать границы. Каждая особь сражается за питательные вещества, вовсю пользуясь своими жгутиками, чтобы быстрее попасть в более «хлебные» места.
А теперь представьте, что вы выливаете на эти бесплодные земли стаканчик йогурта. Представьте себе группу бактерий-переселенцев, путешествующих в молоке и сахаре своего автобуса-йогурта. Их может быть около 10 миллионов, и они высматривают себе место для поселения. Пожалуй, их немало, но все же на четыре порядка меньше, чем население туземцев! Едва ли можно ожидать, что столь малое войско одержит серьезные победы на поле боя. Подобно детенышам морских черепах, которые впервые пускаются в открытый простор океана, многие бактерии погибают от первых же глотков свободы, как только вырываются на волю из пластиковой бутылочки. Перед теми, кто добирается до кишечника (а такое, конечно, возможно), стоит серьезная задача: «открыть лавочку» и заработать себе на жизнь. А это крайне нелегко в густонаселенной колонии, где каждый сражается за себя и не очень рад новым соседям.
