— Повторяю, это временное решение. Всем остальным я настоятельно советую пройти собеседование быстрее, а то это грозит растянуться надолго.
Менталист внимательно осмотрел нашу притихшую толпу, весьма выразительно оглядел наше трио: я, Аврора и Армель буквально прижались друг к другу, сцепив руки.
— Мадемуазель Эвон подтвердит, что это совсем не страшно. Не так ли, мадемуазель Эвон?
Все девочки повернулись ко мне, словно ожидая, что я опровергну слова менталиста. Нет-нет. Я просто не могу себе этого позволить. Ведь месье де Грамон смотрит на меня так, будто, откажись я согласиться с ним, меня отдадут под стражу. Кивнула. Дважды на всякий случай.
— Надеюсь, мадемуазель Эвон, вы не откажетесь помочь Стефану с распределением девушек по комнатам, пока не придет Жан-Луи?
Еще раз кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Как откажешься при такой формулировке? Перевела взгляд на хмурого пажа. Он сам не в восторге от подобной перспективы.
— Хорошо, — кивнул «старик», — я жду тишины в коридоре. Все-таки мы в магической академии, а не на базаре.
Пристыженно посмотрели вслед очередным «жертвам». То, что прошедшие в комнаты девочки — жертвы, сомневаться не приходилось.
— Было очень страшно? — шепотом спросила Аврору.
Девочки, услышав мой вопрос, пододвинулись поближе. Ведь от меня или Жаклин добиться чего-либо существенного не удалось, Марию-Элену увели в слезах. Кто знает, что на этом собеседовании?
— Нет, — покачала головой подруга. — Сначала месье менталист спросил о моих предках. Потом мы немного поговорили о моей лояльности короне, и он спросил, добровольно ли я решила участвовать в отборе. Сказал, что если родственники принудили меня, то я могу отказаться.
Все взволнованно переглянулись. Если об этом спрашивали и Марию-Элену, то совсем непонятно, почему ее увели. Разве может быть она «нелояльна» короне? Тем более девушка вчера прожужжала все уши тем, кто готов был слушать ее, о том, какой дофин красивый и что ей бы хоть глазком посмотреть на принца. Не верю, что решение Марии было продиктовано отцом. Даже если предположить, что желание девушки не было добровольным, разве отправляют под стражу за дочернее послушание?
А почему меня не спросили о родственниках и лояльности короне? Занятно.
— А у тебя? — встревоженно вернула вопрос Аврора.
Неужели подруга боялась, что менталист может стать для меня испытанием? Но почему?
— Все прошло гладко. Мне даже удалось попросить за Жаклин.
Армель и Аврора посмотрели в сторону зареванной баронессы. На лице подруг читалось явное недоумение. Совсем забыла, что девушки не были свидетельницами истерики Жаклин.
— Потом расскажу, — прошептала одними губами.
— А ведь меня могли, как Марию-Элену… — пролепетала баронесса, почувствовав на себе взгляды девочек. — Я была на волоске! Ужасно!
— Уж за флирт точно государственными преступницами не объявляют, — возразила бойкая Полин.
— Преступницами? — Брови Армель взметнулись высоко под челку.
— А как у вас прошло? — ответила я вопросом на вопрос, сердито сверкнув глазами.
Я же говорила, что расскажу потом. А то начну повторять, Жаклин снова начнет бить истерика, а пересуды и разговоры опять не остановить.
— Ах да! У нас был скандал, — кивнула взволнованно Армель. — Я так растерялась от вида Марии-Элены, да и у вас тут странные разговоры, что…
— Скандал?
Вскрики слились в один, и я поежилась: что, если сейчас услышит месье менталист?
Теперь все обступили меня с подругами плотным кольцом, жадно прислушиваясь. Даже девочки, прошедшие испытание у «воронов», не спешили на половину, где предстояла встреча с целителями. Всем хотелось услышать о скандале, а потом еще и обсудить его в соседнем крыле.
Стефан у дверей тоже подался вперед, силясь услышать последние сплетни. Недовольно поморщилась и демонстративно гневно посмотрела на мальчишку. А говорят, что нам, девочкам, нравится послушать о чужом горе.
— Да. — Армель понизила голос до шепота. — Амелия не прошла собеседование с целителями.
Все молча переглянулись. Почему? Амелия на диво хороша. Никаких внешних изъянов у нее точно нет, здоровье у девушки преотличное: румянец так и горел на щеках. В чем же причина? Неужели у нее тоже недоставало зуба? Или, может, те самые мигрени?
— Я только из кабинета целителя вышла, девочкам рассказывала, как и что, потому что Эвон, — Армель кинула возмущенный взгляд на меня, — ничегошеньки не рассказала и убежала. А все же волнуются.
Одногруппницы посмотрели на меня осуждающе. Я пожала плечами. Почему не рассказала? Все же выложила как на духу.
— Да-да! Это в стиле Эвон, — кивнула, поморщившись, Полин.
Хотела было возмутиться, но Армель остановила меня жестом. Не стала спорить, тем более что мне тоже было интересно.
— А что с Амелией? — тихонечко пискнула Белла.
— Я же рассказываю! — Подруга недовольно посмотрела на Изабеллу и покачала головой совсем как классная дама. — Вышла, делюсь с девочками. Амелия зашла как раз следом за мной, но пробыла там совсем недолго. Двери открылись, а оттуда выпорхнула счастливая Амелия. Следом за ней вышел серьезный целитель.
Армель замолчала и обвела нас многозначительным взглядом. Как будто мы что-то должны были понять из этого молчания. Да у меня вопросов появилось больше, чем ответов.
— И целитель говорит: «Надеюсь, вы понимаете, мадемуазель, что я обязан доложить об инциденте?» И пригласил следующую девушку к себе. Зашла Лиона, а Амелия такая счастливая! Мы к ней, спрашивать, что произошло, а она…
— Армель, не томи! Кто тебя учил так рассказывать? — всплеснула руками Полин.
Все девочки были солидарны с нетерпеливой Полин. Как можно говорить без умолку, а о самом интересном так и не сказать. Ума не приложу, в чем же причина скандала.
— Не нравится — я могу молчать, — обиженно надулась Армель, сложив руки на груди. — А если вы меня будете перебивать, я никогда так и не расскажу.
— Нет, нет! Продолжай, Армель!
— Да! Рассказывай!
Даже паж, прислушивающийся к нашим разговорам, казалось, был солидарен с мнением толпы.
— А Амелия так счастливо нам говорит: «На излом зимы — свадьба!» — и смеется.
Мы все просто рты открыли. Да, некрасиво, совсем недостойно дворянки, но… тут такие новости.
— Что? Свадьба?
— Неужели с дофином?
— Как? А отбор?
Вопросы посыпались со всех сторон, шум нарастал, и я всерьез забеспокоилась, что сейчас в коридор выйдет месье де Грамон. И спросит с кого? Меня же оставили за старшую, верно?
— Тише вы! — прикрикнула, с опаской косясь на дверь.
