— Его высочество Луи-Батист де Гостьес и виконтесса де Сагон!
Я споткнулась. Если бы не рука… дофина, то я бы упала. Юноша жестко придержал мою ладонь и обеспокоенно склонился ко мне с высоты своего роста.
— С вами все в порядке, мадемуазель Эвон?
— Я погибла! — пролепетала, сожалея, что не смогла, как положено благовоспитанной барышне, упасть в обморок. Только беспамятство могло уберечь меня от взглядов. На меня смотрели все — от преподавателей до студентов, конкурсантки и девочки, не подававшие заявки. Даже нелюдимые мальчишки с некромантского тянули шеи, разглядывая меня под руку с дофином.
Я подгоняла принца! Говорила ему такие ужасные вещи!
Облизнула внезапно пересохшие губы. Мне конец. Это плаха.
— Что? Мадемуазель… — Казалось, дофин склонился еще ниже, словно намереваясь меня поцеловать.
— Я погибла, — послушно повторила.
Но вместо сочувствия юноша лишь улыбнулся мне.
— Позвольте, я провожу вас. Куда?
— К претенденткам, — упавшим голосом прошептала я.
Во время наших перешептываний в обеденном зале стояла звенящая тишина. Клянусь — все всё слышали!
— Вы одна из конкурсанток? Занятно!
Дофин провел меня по большому кругу к остальным девушкам и, поцеловав руку, отошел к «старику». Я стояла ни жива ни мертва. Ну как я могла так опозориться? И где, где был мой спасительный обморок?
ГЛАВА 7
Проследила взглядом за удаляющимся дофином и вздохнула. Как теперь быть? Только сейчас пришло осознание, что «старик» меня подставил. Да, приди я перед появлением принца с белилами на лице, на меня, естественно, обратили бы внимание, но потом… Когда двери открылись, дофин и свита вошли бы и все разом обо мне забыли бы. А теперь? Кожей чувствовала взгляды всей академии. В спину неслись шепотки. Почему именно я попалась? Закрыла глаза, восстанавливая душевное спокойствие. Я же виконтесса! Я справлюсь.
И почему его высочество совсем не похож на свои портреты? Хотя, конечно, я могла догадаться: месье де Грамон назвал имя собеседника — Луи. Но кто же знал, что менталист будет так фамильярно обращаться к будущему королю, пусть даже он его племянник.
Открыла глаза и застыла. Высокий блондин, которого «старик» представил дофином, стоял все так же в центре и лучезарно улыбался. Рядом с ним, немного позади, полукругом выстроились пять фаворитов и вторым рядом слуги. От волнения я даже не могла хорошенько рассмотреть мужчин: картинка происходящего кружилась вокруг меня словно в пляске. Потребовалась вся моя выдержка, чтобы сфокусировать взгляд.
Дофин улыбался.
Смотрел на меня и улыбался, чего нельзя сказать об остальных его спутниках. В панике оглянулась и осознала весь ужас: строй претенденток присел в глубоком реверансе, одна я осталась стоять, так как не вовремя закрыла глаза, силясь отгородиться от мыслей о недавнем позоре. Получила, Эвон? Ситуация оказалась еще хуже!
Медленно повторила движение остальных девочек, мечтая, чтобы это не смотрелось слишком дерзко со стороны. Я низко опустила голову, надеясь хотя бы этим жестом показать смирение. Я не хотела бунтовать. Разве может дофину понравиться непочтение? А я очень, ну очень хочу оставить у принца только приятные воспоминания от сегодняшней встречи.
Украдкой старалась рассмотреть Луи-Батиста и его друзей. Дофин совсем не походил на свои портреты. И оказался не так красив, как я представляла, но все равно очень приятный и представительный. Хотя его шевелюра слегка отдавала в рыжину, привычных веснушек для такого цвета волос на его лице не было: кожа чистая, будто у ребенка, тонкие усики, красиво очерченный рот.
Фавориты были как на подбор — высокие, не ниже дофина. Все юноши одногодки, если верить слухам, и весьма похожи между собой, точно близкие родственники, все как один светловолосые, голубоглазые. С отменной выправкой, что вкупе с военными мундирами создавало впечатление их принадлежности к королевской гвардии. Неудивительно, что я даже не заподозрила в простом на вид офицере наследника трона.
Юноши за спиной дофина разглядывали нашу разношерстную толпу с каким-то пренебрежением, кривя губы в презрительной усмешке. Неужели это из-за немодных фасонов платьев? Тайком оглядела ближайших ко мне девочек. Все чудо как хороши. Жаннет с белилами на лице тоже почти беляночка, совсем как Атенаис. У Луизы подведены глаза так, что кажутся огромными. А Аврора… У нее такое прекрасное голубое покрывало для головы с вышитыми бабочками по краям. Как мы могли не нравиться?
Возможно, в столице они привыкли к совсем иным девушкам, таким, каких мы видели в альманахах: высоким, изящным, тоненьким благодаря жестким корсетам.
Пока рассматривала принца и фаворитов, в какой-то момент встретилась взглядом с месье де Грамоном. «Старик» усмехнулся и покачал головой, после чего весьма красноречиво опустил подбородок, показывая мне, что мое внимание неуместно. Вспыхнула. Поспешно уставилась глазами в пол. Может, из-за меня не было разрешения подняться из глубокого реверанса? Ноги затекли. Если я сейчас еще и упаду носом вперед, ничем хорошим это не кончится.
— Я рад приветствовать всех юных мадемуазелей этой академии.
Именно голос дофина послужил сигналом — наконец удалось встать нормально. За спиной принца один из фаворитов что-то тихо сказал, за что получил локтем под ребра от друга. Интересно, о чем они говорили? Мне казалось, в зале такая тишина, что можно полет мухи услышать, но, как ни прислушивалась, до меня не долетело ни фразы.
Впрочем, я ошиблась, едва заговорил дофин, остальные тоже решили, что можно поделиться впечатлениями. Студенты за нашими спинами возбужденно перешептывались, так что в обеденном зале нарастал гул.
— Мы рады приветствовать его высочество и его спутников, — присела в реверансе директриса.
Меня не сбил с толку нежный воркующий голос мадам — она метнула на меня рассерженный взгляд. Ох! Чувствую, могу заказывать карету домой. Если меня после подобной выходки не исключат, это будет чудом. Я никогда не проказничала столь явно: заявиться с дофином под ручку, без покрывала на волосах, с почти распущенными косами, да еще не склониться в реверансе. Опозорила академию по полной программе.
Ах, дофин — сама любезность! Так искренен и открыт, так улыбается окружающим.
— Я отрываю вас от завтрака? Прошу, не стоит. Да и я, и мои люди совсем не прочь перекусить с дороги.
Оказалось, учителя об этом уже подумали: принцу со свитой отвели место за отдельным, установленным недавно столом. Увы, на возвышении для учителей, с противоположного от девичьего угла края. Совсем ничего не видно! Почему директора оказались так жестоки?
Хотя девочки ничего не ели. То ли сказывалось волнение, то ли правду написали в альманахе, что благовоспитанные мадемуазели едят, как птички. У меня же проснулся зверский аппетит, я полночи не спала, волновалась. Потому взгляд у меня, наверное, был безумный.
