— Мадемуазели, следующая конкурсантка, — мягко напомнил один из менталистов.
Мы с девочками дружно вскинули глаза на «ворона». В глазах мужчины — ни тени насмешки. Только глубокое сочувствие. А ведь он знает, что у нас в головах, видит, какие мы мелочные, как разбрасываемся нашей дружбой. Все самое сокровенное и ужасное. Возможно, Аврора… чистая девушка, а вот я точно злая и плохая. Армель… вот на меня мгновение назад ей было наплевать. Значит, и она не святая. Но почему менталист смотрит с таким пониманием?
Аврора и Армель переглянулись, и маркиза решительно поднялась со скамьи, на прощанье сжав наши руки. Я проводила взглядом подругу и вздохнула. Вот бы Армель выступила хорошо!
— Все еще плохо? — прошептала баронесса, сжимая мои руки.
— Уже нет. Спасибо, — улыбнулась, прислушиваясь к себе.
Мне действительно было лучше, будто бы подруги забрали у меня все волнения. Я же справилась? Все были восхищены моим талантом. Уверена, что мой успех сможет повторить не каждая девушка.
— Мадемуазель Эвон, возьмите.
Все тот же менталист протянул мне стакан молока и улыбнулся.
— Спасибо, — кивнула, принимая напиток, и немного отпила, окончательно успокаиваясь.
— Мадемуазель, может быть, вам тоже молока или воды?
Аврора немного испуганно вскинула глаза на менталиста и помотала головой.
— Благодарю, месье Петер, не надо.
Мужчина с достоинством поклонился и отошел к своему сослуживцу.
— По-моему, менталисты к тебе неравнодушны, — прошептала Аврора мне на ухо. — Заметила, как они внимательны?
— Нет-нет, ты ошибаешься, Аврора, — покачала я головой.
Мне вспомнился подслушанный на балконе разговор и слова месье де Грамона. Наверняка Цепной Пес просил следить за мной, чтобы не разболтала лишнего. Но разве я так глупа, чтобы подставить подруг под Абасту?
— Тогда, может быть, конкретно месье Петер влюблен в тебя? Думаешь, он с каждой так приветлив?
Недоверчиво посмотрела на мужчину. Влюблен? Против воли нахмурилась. Может ли быть такое? Наверное, менталист — выгодная партия: как минимум он дворянин, один из помощников месье де Грамона, сравнительно молод, чтобы мне не было с ним скучно. Я бы смогла полюбить такого, как месье Петер, ведь так? Да и дедушке понравился бы человек, состоящий на королевской службе, но богат ли месье Петер? Конечно, это не так важно было бы в любой другой ситуации… но как быть с «Гнездом»? Помотала головой. Как же сложно найти то, что устроило бы мое сердце и разум: и богатого, и умного, и с деньгами. Да и здоровье у них слабое — вон как он снова зашелся в кашле. Возможно, издержки профессии. Нет, менталист явно не для меня. Еще умрет, его возраст (не ровесник все-таки) и неважное здоровье — плохое сочетание. А быть вдовой…
Вздохнула.
— Волнуешься? — спросила подругу, отгоняя мысли о месье Петере.
— Немного. — Аврора улыбнулась, спокойно посмотрев мне в глаза.
Я была удивлена. Мне казалось, что из нас троих больше всего панике подвержена баронесса, но уж никак не я. Совсем по-новому посмотрела на подругу — железные нервы.
Скрипнула дверь, и из класса вышла довольная Армель. Ее также провожал до дверей его высочество. Маркиза присела в реверансе и что-то сказала дофину, отчего тот улыбнулся. На этот раз дофину, похоже, не требовалось дополнительное время, так как он, посмотрев на нас с баронессой и поцеловав руку Армель, подал знак пажу и менталистам.
— Мадемуазель Аврора, — тихонько пригласил баронессу паж, — пора.
Аврора спокойно поднялась со скамьи и, коротко выдохнув, с решительностью, которой от нее никто не ожидал, направилась к двери. Армель тихонько скользнула в нашу сторону, пропуская подругу мимо себя. Лишь коротенькое рукопожатие выдало эмоции девушек. Я взволнованно следила за прямой спиной баронессы. Напускное ли это спокойствие, чтобы я не переживала за Аврору? Кто знает.
Я же, поставив стакан с молоком на подоконник, протянула руки вперед, и Армель упала в мои объятия, так же, как и я после испытания, полностью обессиленная.
— Как прошло?
— На мой взгляд, хорошо, — улыбнулась маркиза. — Все книги «танцевали» как надо. Правда, с твоим выступлением, Эвон, видимо, тяжело тягаться. Дофин только и делал, что все время смотрел в какой-то медальон.
В голосе подруги слышалось разочарование, и мне даже стало немного стыдно. С другой стороны, это же соревнование. Хотя мне бы точно было обидно, если бы дофин не поднимал глаз от стола, когда я творила иллюзию.
— Мадемуазели, вам потребуется время, чтобы прийти в себя? — любезно поинтересовался подошедший месье Петер, протягивая и для Армель стакан молока.
— Благодарю, — улыбнулась маркиза. — Если вы не против, я бы немного посидела.
— Месье, позвольте нам дождаться нашу подругу. Аврора очень тонкой душевной организации, ей потребуется наша поддержка. — Я молитвенно сложила руки, банально боясь выходить к остальным девочкам.
Молодой менталист переглянулся с коллегой и тяжело вздохнул. Судя по взгляду, второй месье был недоволен таким поворотом дел. Не по правилам? Выражение лица «воронов» не обещало нам ничего хорошего. И ведь неизвестно, кто зайдет вместо нас. Аврора выйдет… а нас нет.
— Хорошо, мадемуазель Эвон, вы можете дождаться подругу. Жак, запусти пока следующую тройку девушек.
Паж с любопытством оглядел нас с Армель и вышел в коридор.
Когда дверь открылась, в проеме мелькнули взволнованные девичьи лица и пестрые платья, а мне мигом стало не по себе. Ведь нам предстоит выйти к жаждущей подробностей толпе.
— Проходите, мадемуазели, — послышался за спиной голос пажа.
Месье Петер скривился, словно он отведал кислого молока, и, откланявшись, отошел к стене. Интересно, что ему так не понравилось? Неужели посчитал слабостью мои мысли?
— Ну, кто бы сомневался, что ваша троица будет первой, — раздался недовольный голос за спиной.
Я едва не застонала, узнав Луизу. Хорошо, что мы не бросили Аврору на растерзание этой… Скорчила недовольное лицо иронично улыбнувшейся Армель и повернулась к однокурсницам.
— Кто рано встает, тому Бог дает, — почти пропела, радуясь, что Атенаис не участвует в отборе.
ГЛАВА 21
Возможно, мне не тягаться с Цветочком, но Луиза не настолько зубаста, как ее подруга. Если я не смогу справиться с ней, то что меня ждет при дворе, где, по словам мэтра Шарля, настоящий серпентарий.
— Ну да… некоторым подачки просто необходимы, — пренебрежительно фыркнула Лу, поводя плечиком.
Свита моей соперницы мерзко захихикала, а я едва не покачнулась от неожиданности. О чем это Луиза? Не было ли в ее словах подоплеки. Только вот какой? Ведь не могла же Лу знать о бедственном положении «Гнезда»? Улыбнулась как можно безмятежнее, хотя на душе было тревожно. Отец Луизы был ростовщиком. Не мог же дед так сильно задолжать?
