— Верно! — ухмыльнулся Смейк.
СИЛЫ УШАНА
Ушан Делукка чувствовал себя превосходно. Уже спускаясь по лестнице под конвоем солдат, он знал: сегодня на арене он покажет такое, на что не был способен прежде.
Отсутствие всякой погоды в подземном мире опьяняло Ушана с каждым днем все больше. То, что наверху нагоняло на него слабость и усталость, не давая порой пошевелиться, вдруг исчезло, и он почувствовал прилив сил, как в молодости.
Ушана привели в арсенал у выхода на арену, и он стал выбирать оружие. Публика галдела. Ушан слышал рычание диких зверей и отчаянные крики пленников. Чуял свежую кровь и пот, катившийся от страха, но сам ничего не боялся. Ушан Делукка был в превосходном настроении.
Учитель фехтования взглянул на стол. Что бы такого выбрать? Разумеется, он возьмет шпагу, самую лучшую, превосходно заточенную. Взяв одну из шпаг, он рассек воздух.
— Вжик, вжик, вжик! — посвистывал Ушан.
АЛМАЗНЫЕ ЩИПЦЫ
Генерал Тиктак блуждал по Белу, не разбирая дороги. Булыжники мостовой крошились под его тяжелыми шагами, а встречные в ужасе прятались кто куда.
Ему больно? Глупости, он не может чувствовать боль, у него нет нервной системы, он машина. Тогда отчего он так страдает? Неужто от мыслей? Мыслей о смерти Ралы. Тиктак знал: его напичканный оружием корпус скрывает что-то, способное страдать. Но никогда он не чувствовал этого так остро, как теперь.
Наконец он остановился. Та самая улица. Тот самый дом. Дом кузнеца, где Тиктак нашел медную деву. Проклятую медную деву, снова ставшую бесполезной грудой железа. Рала была ее душой, а теперь медная дева пуста.
Тиктак распахнул дверь, опечатанную по его приказу. В мастерской с прошлого раза ничего не изменилось. Скелет кузнеца так и лежал на полу.
Генерал Тиктак что-то искал.
Он искал огромные стальные щипцы с алмазными шипами — такие мощные, что ими можно проломить даже медного болвана. Где эти чертовы щипцы? Тиктак опрокидывал верстаки — инструменты, обрезки металла и шурупы разлетались во все стороны.
Вот они, щипцы!
Тиктак взвесил их в руке. Мощный инструмент с хитроумным гидравлическим механизмом и грозными шипами из чистейших алмазов.
Генерал приставил клещи к груди. Будь он проклят, если не найдет эту чертову штуку, что причиняет такую боль!
СЕРЕБРЯНАЯ НИТЬ
Румо, Смейк и доктор Колибриль единодушно решили, что Рибезель останется со старыми вольпертингерами, прикинувшись стражником, и будет держать дверь на засове. Зюго и Йогга связали, заткнули пасти и спрятали в камере под соломой. Смейк, Колибриль и Укобах проводят Румо в Театр красивой смерти и помогут освободить вольпертингеров. Укобах хорошо знает устройство театра, так что они войдут незамеченными.
Но едва все они вышли из тюрьмы, их планы были перечеркнуты. Не успели они повернуть к театру, как Румо втянул носом воздух, и его внутреннему взору предстала мрачная пугающая картина. Запах множества вольпертингеров доносился со стороны театра.
И тут Румо почуял серебряную нить.
Сердце так и подпрыгнуло в груди. Сомнений нет: тут, в самом центре мрачного Бела, несмотря на адскую вонь, блестит тонкая серебряная нить. Рала здесь, должно быть, совсем рядом.
— Нам туда! — заявил Румо.
— Но к театру совсем в другую сторону, — возразил Укобах.
— Знаю. Но я чую запах Ралы, — ответил Румо.
— Неужели?
— Ралы? — удивился Смейк. — Что еще за Рала?
БАШНЯ
По дороге Румо попытался объяснить Смейку, кто такая Рала. Рассказал про Вольпертинг, про Нурнийский лес и шкатулку — разумеется, снова задом наперед.
— Ясно, ты втрескался, — подытожил Смейк.
— Интересно, — добавил Колибриль. — Серебряная нить. Видимые запахи и ощущения. Я ставил кое-какие эксперименты с оцтокуляром. Обоняние вольпертингеров еще так слабо изучено!
Тем временем Укобах изо всех сил старался, чтобы их пестрая компания походила на конвой пленников, и надеялся не встретить солдат. И все же общество, состоявшее из вольпертингера, червякула, эйдеита и белянина привлекало внимание прохожих.
— Вперед! — кричал Укобах, потрясая мечом. — Вперед, жалкие рабы!
Наконец Румо остановился перед темной башней.
— Рала здесь.
Укобах поежился.
— Здесь? Отлично! Это башня генерала Тиктака!
— Как, генерал Тиктак — в Беле? — удивился Смейк.
— Да. Командует медными болванами. А те охраняют пленников в театре.
— Медные болваны охраняют театр? — опешил Смейк. — Ну, пиши пропало.
— Я иду туда, — сказал Румо. — Там Рала.
— А что, если генерал Тиктак у себя? — спросил Укобах.
— Убью его. Дай мне меч!
— Ясно, — вздохнул Укобах, возвращая Румо меч. — Убьешь генерала Тиктака. Как бы не так.
ТРОЙНОЙ БОЙ
Урс не ждал ничего хорошего и все же с облегчением вышел на арену.
Зал был переполнен. Фрифтар, стоя у парапета королевской ложи, объявлял:
— Театр красивой смерти представляет Снежного Урса!
Урса встретили громкими аплодисментами.
«Интересно, кто на этот раз? — задавался вопросом Урс. — Солдаты? Дикие звери? Те и другие? Или что-то пострашнее?»
Открылись вторые ворота, и на арену, поигрывая шпагой, небрежно вышел Ушан Делукка.
— Вжик, вжик, вжик, — посвистывал Ушан.
— Театр красивой смерти представляет Ушана Делукку! — провозгласил Фрифтар.
Аплодисменты раздались еще громче.
Урс опешил. Другой вольпертингер. На это он не рассчитывал.
Распахнулись третьи ворота. На арену вышел Рольф.
— Театр красивой смерти представляет Рольфа Лесса!
Зрители вскочили с мест, приветствуя бойцов восторженными криками и топотом ног.
«Ушан? — с удивлением подумал Урс. — Рольф? Неужто им предстоит сразиться с кем-то втроем?»
— Тройной бой! — раздалось с трибун. — Тройной бой! Тройной бой!
Три вольпертингера стояли посреди арены. Их забрасывали цветами и венками. Фрифтар поднял руку, и аплодисменты смолкли.
— Если вы не знакомы с правилами тройного боя, — прокричал Фрифтар, — я их вам объясню.
Ушан, Рольф и Урс смущенно переглядывались.
— Самое главное в тройном бою, — продолжал Фрифтар, — погибает не один боец, а двое. Первым умрет глупейший: тот, кто постесняется объединиться с одним из противников, чтобы вместе прикончить третьего. А когда тот будет мертв, первые двое дерутся один на один.
