ИНСТРУМЕНТЫ ИСЧЕЗНУВШИХ КРОХ
Духи познания, жужжавшие вокруг доктора Колибриля, засуетились еще сильнее.
— Теперь попробуем активировать инструменты! — крикнул Колибриль. — Готовы?
— Конечно, готов! — отозвался Смейк.
— Тогда вытяните шесть верхних лапок и дотроньтесь до стенок лодки справа и слева от себя.
Смейк повиновался. На ощупь внутренние стенки машины оказались мягкими и теплыми, когда он дотронулся до них сразу шестью лапками. Там, где Смейк касался стенок, вспыхивал оранжевый свет. Мотор постукивал все быстрее.
— Отлично! — обрадовался Колибриль. — Теперь погладьте машину!
— Что?
— Погладьте стенку — все равно где!
— Вы серьезно?
— Это тактильная стадия ласкового управления. Делайте, что говорят!
Смейк послушался. Обреченно вздохнув, он принялся поглаживать пальцами верхней правой лапки по теплой мягкой стенке. Оранжевый свет вспыхнул ярче, и по лодке прокатилась мощная вибрация.
— Превосходно! — подбадривал Колибриль. — Сработало.
Сквозь розовое стекло Смейк увидал, как в передней части машины появилось овальное окошко. Шум нарастал, а из отверстия, словно змея, выползла металлическая рука, державшая диковинный инструмент.
— Так я и знал! — торжествовал Колибриль. — Это амалориканский крюк!
— Ну-ну, — буркнул Смейк.
— Теперь пощекочите в другом месте! Скорей!
Смейк повиновался. Рядом с первым овальным окном появилось второе.
Оттуда выдвинулся еще один причудливый инструмент. Колибриль ликовал:
— Так-так! Я все верно рассчитал! Это галлюцигеновый ключ!
Колибриль старался держать себя в руках.
— Продолжайте гладить! В разных местах!
Смейк снова погладил стенку, открылось третье окошко, и появился еще один инструмент.
— Так-так! Опабинийские щипцы! Я так и знал! — Доктор совсем потерял голову.
Не дожидаясь команд Колибриля, Смейк продолжал поглаживать машину, и вот доктор уже радуется появлению четвертого инструмента.
— Иохойский жгутик! Да-да, он самый, никаких сомнений!
— Не останавливайтесь! — велел доктор.
— Так точно! — отчеканил Смейк. Теперь и его охватила неудержимая тяга к науке.
Показался пятый инструмент.
— Айсгеаийский винтоверт! — заверещал Колибриль. — Теперь почти весь комплект!
Смейк потер стенку в шестой раз, и из окошка появился шестой инструмент.
Колибрилю пришлось прикусить кулак, не то он бы впал в истерику.
— Одонтагрифский аспиратор! — простонал он. — Сегодня лучший день в моей жизни!
— Мне гладить дальше? — напомнил о себе Смейк.
— Все сходится! — торжествовал Колибриль. — Все, как я рассчитал!
Над лодкой повисла пестрая гирлянда взволнованно жужжавших духов знаний.
— Можете выходить, — крикнул Колибриль. — Это все, что я хотел увидеть.
Протиснувшись в отверстие, Смейк направился к доктору, весело разглядывавшему инструменты.
— Что теперь? — поинтересовался Смейк. У него тоже поднялось настроение. — Что будем делать с этими штуками? Оживим чье-то мертвое сердце? Бросим вызов смерти? Я готов на любую авантюру!
— Увы, у нас нет подходящего пациента, — рассмеялся Колибриль. — Да и я увидел все, что хотел.
— Как? И это все? — Смейк и не пытался скрыть разочарование.
— Все? — изумился Колибриль, приняв серьезный вид. — Да известно ли вам, что вы только что совершили?
— Я по-прежнему не понимаю, как такие крохотные инструменты могут победить смерть, — сказал Смейк.
— Это трудно объяснить, — начал Колибриль. — Скажем так: для того чтобы вновь запустить мертвое сердце, не нужен сильный толчок. Напротив: он должен быть ничтожно мал. В самом центре любого сердца имеется шесть микроскопических контактов: тончайшие нервные окончания, миниатюрные артерии, мельчайшие мышцы — невероятно чувствительные. Современная медицина даже не знает про эти контакты: они так малы, что разглядеть их можно лишь в оцтокуляр. Так вот, если одновременно коснуться их амалориканским крюком, галлюцигеновым ключом, опабинийскими щипцами, айсгеаийским винтовертом, одонтагрифским аспиратором и иохойским жгутиком, сердце снова заработает — неважно, почему оно остановилось. Понимаете?
— Нет, — признался Смейк.
— Что ж, возможно, однажды мы все увидим своими глазами, — произнес Колибриль. Он подал знак духам знаний, и те еще торопливее закружились вокруг подкровной лодки и инструментов. — Не желаете ли осмотреть круги знаний?
— С удовольствием, — кивнул Смейк. — Рад, что был вам полезен. Может, вы упомянете обо мне в диссертации.
— Вы удостоитесь особой сноски, — пообещал доктор.
Румо по-прежнему терял силы. Чавканье в ушах не прекращалось, и теперь вольпертингер понял, что тени высасывают из него не мозг, а силы, волю, саму жизнь.
Он напрягся. Нападавшие так удивились, что на секунду перестали чавкать. А может, дело в том, что Румо вдруг на что-то наткнулся левой лапой? На что-то не только холодное и скользкое, но и определенно твердое. Румо уцепился изо всех сил. «Странно, — мелькнуло у него в голове, — похоже на язык циклопа».
ЦВЕТ ЗНАНИЯ
Смейк очутился у подножия сооружения, состоявшего из круглых полупрозрачных разноцветных дисков размером с большой дом. Диски висели друг над другом на расстоянии нескольких метров, уходя высоко в небо Оцтафана.
— А как попасть внутрь? — спросил Смейк. — Что нужно делать?
