— Нырять, — голос Колибриля опять раздался из ниоткуда. — Взбирайтесь наверх и падайте сквозь диски.
— Падать?
Не успел Колибриль ответить, а Смейк уже летел вверх вдоль башни, будто пушечный снаряд. Он больше не кричал, успев привыкнуть ко всему в мозгу Колибриля. Достигнув верхушки, он медленно подплыл к середине последнего диска и взглянул вниз. Разноцветные диски слились, и получился какой-то совершенно невиданный цвет.
— Этот цвет называется «разумным», — объяснил Колибриль. — Цвет знания. Вы готовы?
— Да, го… — едва проронил Смейк, как полетел вниз. Он погрузился в первый диск: голубой.
— Голубой: астрономия! — раздался торжественный голос Колибриля.
«Бетельгейзе». «Восхождение». «Геоид». «Гравитационная постоянная». «Паллада». «Экваториальная монтировка». «Объем Солнца». «Галактический рукав». «Сверхновые звезды». «Эмиссионная туманность». «Энтропия». «Лунное затмение». «Орион». «Плеяды». Теперь для Смейка это не пустые слова, а конкретные понятия, о которых он способен рассуждать часами без всякой подготовки. Он чувствовал, как голубой свет вливается в него, наполняя голову познаниями в астрономии. «Альдебаран». «Сириус». «Северный тропик». «Законы излучения». «Тритон». «Арктур». «Антарес». «Вега». «Синопе». «Эклиптика».
За одну секунду его мозг усвоил эти и сотни других астрономических терминов. Но вот все позади. Смейк пролетает бесцветное пространство между дисками. Следующий диск — зеленый.
— Зеленый: биология! — крикнул Колибриль.
«Сине-зеленые водоросли». «Интерферон». «Изогамия». «Морфоз». «Дубильные вещества». «Нижнецамонийские лиственные растения». «Водородные бактерии». «Коралловые полипы». «Мимикрия». «Секреция». «Желудочки». «Пищеварение таракрыс». «Инфузории». «Опыление ветром». «Безрогие единороги». «Оплодотворение селсилий»…
Снова пауза. Вот так скорость! Смейк влетел в красный диск.
— Красный: история!
«Наследственное правопреемство у наттиффтоффов». «Войны циклопов». «Родословная династии бургомистров Атлантиды». «Конституция Гральзунда». «Столетний мир». «Угольный период». «Гибридная политика друидов в эпоху правления Салиаса III». «Ратификация плана связывания дождя». «Двенадцать каменных королей». «Бунт фарфоровых принцесс». «Кризис водяных драконов». «Желтая чума». «Изгнание пятисот генералов». «Амнезия демонов».
— Желтый: физика!
«Частотная модуляция». «Парадокс гидростатики». «Плотность генфового газа». «Угловая скорость друидов». «Поляризируемые молекулы». «Постулаты Соловеймара». «Постоянная квантовой дуги». «Интерференционная трубка добротышек». «Плотность энергии эха». «Частота телепатических волн». «Интолератор Габерма». «Зоны безмолвия». «Сопротивление». «Древнецамонийские законы свободного падения». И так далее, диск за диском. Фиолетовый — математика. Бирюзовый — философия. Карминный — цамонийская грамматика. Оранжевый — медицина. За несколько секунд Смейк пролетел сотни кругов, пополняя голову знаниями, пока в ней не кончилось место. Пролетая последние ярусы, Смейк уже не мог усвоить ничего.
На нижнем ярусе его полет резко прервался: на мгновение он завис в нескольких сантиметрах от земли, а затем приземлился медленно и легко, как перышко.
Едва придя в себя, Смейк попытался осмыслить пережитое. Голова раскалывалась от невыносимой боли.
— Скоро пройдет, — крикнул сверху Колибриль. — Это полученные знания неприятно давят на синапсы. Скоро все уляжется.
Смейк рыгнул.
— А теперь, — продолжал Колибриль, — просто выньте палец у меня из уха. Встретимся на поляне. Экскурсия окончена.
ХОЛОДНЫЕ ТЕНИ
Смейк огляделся. Он снова очутился на поляне. Костер почти погас, и глаза не сразу привыкли к полумраку. Румо тяжело дышал, сидя на толстой коряге. В золе вокруг костра лежало пять черных фигур, немного походивших на обезьян. На мертвых черных обезьян.
— Что это за… твари? — поинтересовался Смейк.
— Лунные тени, — отозвался Колибриль. Нагнувшись над одной из фигур, он с любопытством ее разглядывал.
— Лунные тени? Мертвые?
— Во всяком случае, холодные. Как лунный свет, — заявил эйдеит.
— Мертвые, — отрезал Румо.
— Но как тебе удалось? — удивился Колибриль. — До сих пор считалось, что эти существа могут погибнуть лишь от истощения.
— У них есть хвосты, — ответил Румо. — И их можно сломать.
— Интересно, — пробормотал Колибриль.
— Ты опять спас мне жизнь, — поблагодарил Смейк. — Нам обоим.
Румо отмахнулся.
— Можно, наконец, поспать?
— Разумеется, ложись. А мы с доктором покараулим.
Доктор кивнул.
— К тому же, вы обещали рассказать много интересного о боевых способностях нашего спасителя.
— И расскажу, — заверил его Смейк. — И не удивляйтесь, если встретите в моем рассказе Соловеймара и узнаете кое-что любопытное о языках циклопов.
— О, профессора Соловеймара можно встретить где угодно, — ответил Колибриль. — Да и сведения о циклопьих языках никогда не помешают.
ПРОЩАНИЕ
За ночь Румо превосходно выспался и отдохнул. Он спал так глубоко, что даже бесконечная болтовня и хохот Смейка и доктора Колибриля не могли его разбудить.
Пока эти двое долго и церемонно прощались, Румо нетерпеливо скреб лапой землю. Похоже, Смейк и Колибриль успели подружиться за ночной беседой и теперь никак не могли расстаться. Наконец они разошлись. Колибриль побрел на северо-запад, то и дело оборачиваясь помахать рукой, а Смейк и Румо подались в противоположную сторону. Смейк тоже махал лапкой, пока доктор не скрылся из виду.
За несколько часов они едва ли перекинулись парой слов. Смейк ушел глубоко в себя. Пытался упорядочить хаос в голове. Смейку казалось, будто ему отремонтировали мозг, надстроив еще пару дополнительных этажей. Подумать только, как много нового и удивительного уместилось у него в голове.
Тем временем Румо собирал орехи и ягоды, то и дело проверял, не пропала ли серебряная нить, и радовался, что Смейк в кои-то веки занят сам собой. Деревья попадались все реже. Наконец спутники очутились в холмистой местности, поросшей одной только травой. Почти весь день за ними следовал большой черный пес, не решаясь, однако, подойти близко. К вечеру он исчез, но еще полночи слышен был его вой.
Следующие несколько дней Смейк и Румо пробирались по бескрайним лугам, населенным миллиардами кузнечиков. Своим стрекотом и попытками подобраться поближе, особенно ночью, насекомые едва не свели их с ума. Посреди зеленого моря Румо и Смейку встретился город-призрак, целиком сплетенный из травы. В одном из домов обнаружились два скелета, сидевшие за столом друг против друга. У каждого в руке было по арбалету со спущенным механизмом, а в черепах торчало по стреле. Травяные бандиты — решил Смейк.
