— Как-то раз я наблюдал драку двух гидр-скорпионов, — заговорил Смейк, и Румо навострил уши. «Гидры-скорпионы», — подумал вольпертингер и тут же представил, как эти мелкие создания заскребли лапками у него в голове.
— Гидры-скорпионы — очень маленькие и ужасно ядовитые создания. На кончике каждого из семи гибких хвостов находится по ядовитому жалу, — продолжал Смейк.
Румо отряхнулся.
— Рассказать, чем кончилась драка?
— Говори, конечно! — рявкнул Румо.
РАССКАЗ О ГИДРАХ-СКОРПИОНАХ
— Бреду я как-то по пустыне, скука одолевает, и тут вижу в песке двух ядовитых тварей. Решил сам с собой держать пари, поставил на одну из гидр — ту, что поменьше и попроворнее. Сперва они немного покружили в песке — этакий чопорный танец, как будто придворные меряются учтивостью и почтением. И вдруг первая гидра, что покрупнее, берет быка за рога: провернув обманный маневр, одним ударом приканчивает вторую. Чик — и готово. Мало того: победитель сожрал проигравшего! А я сам себе проиграл и у себя же выиграл.
Румо наморщил лобик.
— Но самое удивительное случилось потом: разделавшись с противником, гидра-победительница ужалила сама себя в голову и испустила дух в страшных конвульсиях.
Румо фыркнул.
— Позже кое-кто, знавший толк в гидрах-скорпионах, объяснил мне: это были самец и самка.
— Самец и самка?
— Ну да, парочка, — подытожил Смейк свой рассказ, впрочем, не слишком-то утешительно. — Чудо любви.
— Ничего не понимаю, — проговорил Румо.
— Я тоже, — вздохнул Смейк и скрылся под водой.
Ночью Румо долго не мог сомкнуть глаз, пытаясь осмыслить слова «самец» и «самка». Так ничего и не придумал, зато обнаружил, что в пасти вот-вот вырастут три новых зуба. Пока зубов было четыре, и Румо с удовольствием ощупывал их языком, радуясь тому, какие они гладкие и острые. Скоро у него будет полно таких зубов, прямо как у большого белого медведя в клетке.
Наконец Румо уснул. Ему снилось, будто он медведь, настоящий медведь с белой шерстью и серебристыми зубами — огромный, сильный, опасный. Медведь охотился. Шел на задних лапах и угрожающе ревел, а стая черных теней убегала от него. Маленький вольпертингер рассмеялся во сне.
ПЯТЬ ПРАВИЛ
Тем временем Румо немного освоился в пещере. Смейк строго-настрого велел ему придерживаться следующих пяти правил:
Правило номер 1: Держись подальше от клеток с дикими зверями.
Правило номер 2: Держись подальше от ям, откуда высовываются щупальца.
Правило номер 3: Не пытайся перелезть через решетку.
Правило номер 4: Когда приходят циклопы, прячься в берлогу.
Правило номер 5: Если не успеваешь добежать до берлоги, как можно меньше двигайся на глазах у циклопов.
Из всех пленников пещеры Румо пользовался наибольшей свободой: его не связали, не посадили ни в клетку, ни на цепь, ему не приходилось прятаться в яме с водой. Он мог подойти к любой кормушке или поилке — ну, кроме тех, что стояли в клетках диких зверей. Разгуливал по всем уголкам пещеры, и при этом только у него была своя берлога, где можно спрятаться от циклопов. К тому же, когда становилось совсем уж страшно, Румо имел возможность пойти к Фольцотану Смейку и послушать его рассказы. Когда циклопы трубили в ракушки и барабанили — в последнее время такое случалось все чаще, — Румо пробирался к Смейку в надежде отвлечься от страшного шума.
— Рассказывай! — командовал Румо.
Смейк любил эти разговоры с маленьким вольпертингером. Вместе они уносились далеко-далеко от Чертовых скал.
— Рассказать тебе историю битвы при Драконгоре? — спросил Смейк?
— Битва! — тявкнул Румо. — Говори!
ИСТОРИЯ ДРАКОНГОРА
Смейк сделал глубокий вдох, будто собирался рассказать всю историю на одном дыхании.
— История Драконгора, — начал Смейк, — самая древняя история в Цамонии, а может, и на всем свете. Готов ли ты услышать величайшую и древнейшую историю Цамонии, сынок?
Румо кивнул.
— История эта началась миллиарды лет тому назад. — Смейк засучил всеми четырнадцатью лапками, нагоняя драматизма.
— Миллиарды? — переспросил Румо, ни капли не удивившись.
— Да, миллиарды! Миллиард — это тысяча миллионов. А миллион — это тысяча тысяч… впрочем, об этом пока рано. Так вот, миллиарды лет тому назад в океане зародилось крохотное живое существо — первый в мире организм.
— Прямо в воде?
— Да, прямо в океане.
— А что за существо?
Смейк крепко задумался. Ну и вопросы у этого малого! Что за существо? Как-то на «А» — вертится на языке. Амёза? Амёма? Амёра? Черт возьми, да можно ли это вообще считать живым существом? Вот тебе раз! А ведь Смейк в свое время прослушал трехнедельный курс цамонийской палеонтологии в Зундхаймской Вечерней Академии. Это было… э-эх — лет сто пятьдесят назад!
— Так что за существо? — наседал Румо.
Смейк не помнил. Вроде первые живые организмы назывались клетками? Они еще делятся… или клетка это еще не организм? Кажется, чтобы получился организм, должны встретиться две клетки. Потом уже они делятся — или нет? Пожалуй, стоит освежить познания в палеонтологии. И в биологии. Да и вообще.
— Это к делу не относится. Важно то, что существо было очень маленьким и могло размножаться.
— Размножаться?
— Да, размножаться! Что ты как попугай?
— Попугай?
Смейка осенило, что давненько он не рассказывал длинных историй. Не слишком ли он размахнулся?
— Ну так вот, существо размножалось, появились другие животные, отрастили себе челюсти, чешую, зубы…
— Жубы! — воскликнул Румо и гордо показал свои крохотные зубки, но Смейк не дал себя перебить.
— Животные становились все крупнее и наконец вышли на сушу. Это были динозавры.
«А ловко я выкрутился, — подумал Смейк. — Коротко и ясно».
— Динозавры? — впервые Румо начинал действовать Смейку на нервы. Прежде его забавляли постоянные расспросы Румо, он пускался в пространные объяснения, но сегодня его терпение едва не лопнуло. Уже несколько дней подряд то и дело раздавалась барабанная дробь. Один Смейк знал, какими ужасными последствиями грозят эти звуки. Судьба пленников пещеры висит на волоске. Рассказывая историю Драконгора, Смейк надеялся хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей, а этот несносный вольпертингер то и дело встревает с вопросами.
