Тарант выскочил как заяц. Фарамунд рубил быстро и сильно, он
готовился отступать, его вот-вот оттеснят, вторую линию обороны займет в узких
дверях внутренней комнатки, а пока держался здесь...
Люди падали по его ударами, как спелые груши с дерева.
Разъярившись, он сам шагнул навстречу. От его страшного облика шарахнулись, он
видел ужас в их глазах, заревел страшным голосом, бросился с поднятым мечом.
Они отступили, он сам напал, двое упали с раскроенными головами. Остальные
повернулись и... бежали.
Он закричал весело и страшно. Даже не он, в нем закричало
нечто веселое и страшное, ликующее при виде разрубленных тел, брызг крови на
стенах, от вкуса соленой крови врага на губах, а тело распирала дикая мощь.
Преследуя убегающих, он пронесся по каким-то мелким
комнатушкам, чуланам. Кто-то исчез по дороге, кого-то догнал и зарубил, над
последним трупом остановился, двумя ударами отрубил голову, дал пинка, так что
покатилась через всю комнату, вертясь и разбрызгивая тонкие алые струйки.
Ступеньки под ногами узкие, скрипучие. Хотя все блещет
только что выструганным деревом, воздух пропитан запахом древесной смолы.
Строили торопливо, не дожидаясь, когда доски высохнут, из-за чего все скрипит,
прогибается, а укоротившиеся ступеньки вот-вот под его весом выскользнут из
пазов.
Он спускался, держа меч наготове. Изредка кто-нибудь
выскакивал, орал, завидя его, затем всех уносило как ветром. Только дважды
навстречу бросились с топорами, но он перешагнул через их трупы, даже не успев
рассмотреть лица.
Кровь гулко стучала в виски. В ушах шумело, а по всему телу
перекатывалась гремящая мощь. Сразив тех с топорами, он двумя ударами обрушил
перила лестницы, а потом еще и с маху, просто от избытка силы, ударил по стене,
оставив глубокую зарубку.
Снизу раздавались крики. Во дворе заржали кони, звенело
железо. Он свирепо улыбнулся, чувствуя себя неуязвимым, несокрушимым. Сердце
бухало, как молот, грудь раздувалась.
Впереди вырастала дверь. Он набежал на нее, ударил плечом,
влетел с грохотом. В комнате были люди с мечами и топорами. Он упал,
перевернулся через голову. Еще не вставая, ударом меча подсек ноги двух
ближайших, а когда вскочил, его меч заблистал как молния в полумраке широкого
помещения.
На него бросались тупо, как огромные быки на маленького
человека, но он сам не маленький, в руках меч, и они падают, падают, стены
трясутся от ударов падающих тел, воплей, стонов, горячая кровь брызгает как
вода...
Сзади на спину обрушился тяжелый удар. Он шатнулся,
обернулся, уже замахиваясь мечом, когда второй удар обрушился на голову. Он
успел, выронив меч, ухватить кого-то за горло. Под пальцами хрустнуло, будто
раздавил крупное гусиное яйцо, затем его ударило о пол.
В голове шум мельничных жерновов стал оглушающим. Смутно
чувствовал, как победители, сопя и хакая, с наслаждением били ногами в тяжелых
сапогах.
Глава 7
Голоса он начал различать почти сразу, но они плавали как
комья тумана, он нескоро начал вычленять смысл, угадывать. В голове все еще
стоял грохот, он уже стихал с каждым мгновением, зато мучительно ныло все тело.
При каждом вздохе остро кололо в боку.
Он попробовал открыть глаза, но даже поднять веки оказалось
неимоверно тяжко. Пол поскрипывает, но, похоже, ходят по ту сторону тонкой
дощатой стены. Сильно пахнет смолой.
В груди холодно и мертво. Избитое тело ныло, он боялся даже
подумать о том, чтобы пошевелиться. Впервые его подвело тело... или не тело, а
его растущая уверенность, что все будет удаваться, что все получается почти
само собой.
И вот сейчас он схвачен, избит и... связан. Да, руки стянуты
толстым ремнем, ноги тоже...
Под опущенными веками появился слабый свет. Он увидел, как
из тумана выступило бесконечно милое прекрасное лицо. Тонкие брови взлетели, а
глаза взглянули с укором: как, ты решил умереть?
Нет, прошептал он, не двигая губами. Нет, Лютеция. Я не
умру, я выживу... И не только выживу! Как бы ни казалось тебе надежно и
защищенно у Свена, но только я по-настоящему готов тебя защищать...
Распухший язык осторожно прошелся по деснам. Во рту солоно,
а губы стали толстыми как колоды. С огромным усилием он раскрыл глаза.
Да, он лежит на полу, туго связанный. Стены из толстых
неструганных досок, везде чувствуется спешка, окно без решетки, но узкое, даже
голова не пролезет, хотя в высоту почти в половину роста взрослого человека.
Голоса все еще раздаются из-за стены.
Между неплотно пригнанными досками мелькнуло, он пытался
вычленить что-то знакомое, но человек прошел слишком быстро, зато в комнатку
потянуло сильным запахом старого эля. Сцепив зубы, чтобы не выдать себя стоном,
он начал проверять мышцы по всему телу, напрягая их по очереди. Ремни впились
еще туже, никакой силач не порвет...
По ту сторону голоса стали громче, звякнуло железо.
Послышались тяжелые шаги уверенного в себе человека.
Дверь распахнулась, в проеме возник огромный грузный человек
с падающими на грудь усами. Подбородок оставался выбрит до синевы, Фарамунд
оценил его размеры — больше похож на каменную глыбу. Чем-то он напомнил Свена,
та же несокрушимая мощь, но этот помоложе, сильнее и... живучее. Если и пьет,
то не спивается.
Человек смотрел на пленника сверху, и Фарамунду казалось,
что ноги гораздо толще и длиннее, чем они на самом деле, а голова чуть ли не
под потолком.
— Ну, — сказал он гулко, — ты, сволочь,
оказался крепок! Столько народу перебил... Но посмотрим теперь, такая ли у тебя
шея крепкая, как руки?
Он подошел ближе, пнул его в бок. Боль хлестнула по всему
телу. Фарамунд понял, что концы сломанных ребер уперлись в поврежденные
внутренности.
Видно, он изменился в лице, человек злобно захохотал:
— Что, не нравится?.. Ты, червяк, попал к Лаурсу,
которого не зря прозвали Багровым. Так что это только начало. Эй, позвать сюда
палача!
За спиной Фарамунда затопали. Заскрипело дерево, снова
топот, все это время Лаурс со злым наслаждением рассматривал Фарамунда. Дважды
пнул, стараясь угодить в голову. Фарамунд в последний момент отдергивал или
поворачивался, чтобы удары только скользили, не разбивая кости. Но все равно
голова загудела, из ссадин потекла кровь.
За спиной хозяина появился еще один, в полтора раза шире,
огромный, с
толстыми, как бревна, руками. Голова, размером с пивной
котел, медленно повернулась в сторону связанного пленника, маленькие глазки
пробежали по нему с головы до ног.
— Звали, хозяин?
Голос его был тяжелым, грохочущим, словно огромная
неторопливая туча приближалась к бургу.
Лаурс с силой ударил Фарамунда ногой:
— Громыхало! Разделай его так, чтобы орал, не
переставая. Когда сломишь, кликни! А потом мы снимем с него... живого, ха-ха!..
шкуру и набьем чучело. Моим лучникам надо на чем-то упражняться.
