— Хватил и десятка, — решил Фарамунд.
— Только мечи?
— Только мечи! Остальные пусть рубят лес, готовят
плоты.
Теплая, разогретая, как только что сдоенное молоко, река приняла
их без плеска. Фарамунд плыл впереди. Он чувствовал себя огромной сильной
рыбой, время от времени с удовольствием уходил под воду с головой, передвигался
могучими рывками. На середине реки оглянулся, увидел, как из тумана мелькнула
кисть руки, ушла без плеска под воду. Остальных не видно, отстали почти на
полет стрелы, а когда громада берега закрыла перед ним мир, он чувствовал, что
отряд едва добрался до середины реки.
Перед глазами темная стена глинистого берега, свисают корни,
крепкие, сухие, способные выдержать воина даже в полных доспехах и с тяжелым
топором.
Он ухватился, подтянулся, сверху зашуршали комочки глины. Он
выждал, пока перестанут сыпаться, медленно начал взбираться. Стена тянулась и
тянулась, наконец из тумана выступили стоймя поставленные бревна. Он
прикоснулся к дереву, осклизлому от близости воды, прислушался, а затем
подпрыгнул и вонзил кинжал как можно выше.
Подтянувшись, кончиками пальцев дотянулся до края, вцепился,
чувствуя, как бешено колотится сердце. Туман настолько густой, что реки не
видно вовсе. Даже не различить, где начинается берег, в самой крепости не видно
дальше трех шагов, зато слышно как в близкой конюшне фыркнул в тишине спросонья
конь.
Он спрыгнул по ту сторону, быстро пробежал к башне.
Размокшие ступеньки даже не скрипнули, только при каждом шаге едва слышно
цвиркала темная вода, выдавливаемая его тяжелыми ногами. На самом верху
расположились двое стражей. Между ними на лавке Фарамунд заметил кубки, стакан
для игры в кости, мечи тут же рядом, прямо под руками.
Он быстро перехватил одному и другому горло, всякий раз
зажимая рот, а когда те перестали вздрагивать, оставил в прежних позах, на
случай, если кто захочет узреть их головы над краем перекладины.
Когда он спустил веревку прямо из башни, ее тут же дернули условным
образом. Ответил, тут же напряглась, стала вздрагивать. Вскоре послышалось
тяжелое дыхание. Показалась мокрая, как у тюленя, голова Громыхало. Вода с него
текла ручьем.
Фарамунд ухватил его за ворот, перевалил через край.
Громыхало дышал так, что свистом мог перебудить весь бург. Фарамунд рассерженно
прошептал:
— Я же сказал, что тебе лучше дождаться!
— Должен же я... проверить... веревку!
Из тумана вынырнула голова Вехульда. Этот тоже не
отряхнулся, сразу из воды ринулся на стену. Глаза его расширились, когда увидел
мертвых стражей, прошептал:
— Ого!.. Теперь я верю, что это сумасшествие удастся...
Через несколько минут поднялся первый десяток, а чуть погодя
подоспели еще десять воинов. Их вел Занигд, он сообщил шепотом, что они
переправились на вывороченных пнях, бревнах, охапках хвороста. Наверху не
помещались, стояли на лестнице до самого низа. Фарамунд повторил последний раз:
— Врываемся сразу к Лаурсу. Не останавливаться! Кто
займется грабежом, тому петля сразу же. Кто погонится за девкой... или
отвлечется как-то еще, тот умрет на колу, несмотря на все заслуги!
Вехульд сказал за всех:
— Рекс, мы же понимаем, что висим на волоске! Будь в
нас уверен.
Остальные кивали, Фарамунд видел устремленные на него
блестящие глаза. Вехульд назвал его рексом, хотя далеко не всякий владелец
бурга и побольше этого мог называться рексом.
— Все в дом Лаурса, — повторил Фарамунд. —
Никого не щадить, нигде не задерживаться! Шум не поднимать как можно дольше.
Он выскользнул первым. На мгновение ощутил себя беззащитным,
двор огромен, посредине только высокий журавль, туман здесь совсем редкий...
Стена дома вынырнула внезапно. Он взбежал по ступенькам крыльца, кровь бурлила
в теле, он чувствовал, как от него пышет жаром, словно от раскаленного в
кузнечном горне железного слитка.
В холле на двух лавках бесстыдно спали стражи. Фарамунд
прыгнул прямо от двери. Длинный меч с легкостью рассек кожаные доспехи.
Послышался только легкий треск рассекаемой плоти, хруст костей.
За спиной послышался топот, Фарамунд молниеносно повернулся.
Его друзья отшатнулись: их вожак был похож на свирепого волка, верхняя губа
задралась и подрагивала, а клыки, казалось, удлинились.
— Рекс! — выдохнул Вехульд. — Ты снова
всех... один?
— Нам пока что везет, — ответил Фарамунд быстрым
шепотом. — Теперь всем рассыпаться по дому! Занигд и ты... Шагельд, будете
перехватывать всех, кто попробует выскочить.
С мечом в руке он метнулся в зал, оттуда — вверх по
лестнице. За ним, как стая серых волков, гурьбой побежали голые до пояса люди,
еще мокрые, блестящие, только наверху уже разбежались по комнатам, помещениям,
по коридорам.
Фарамунд метнулся к самым роскошным дверям. За ним грузно
топало, пыхтело, только не слышно было привычного звяканья железа о железо: все
были как морские демоны: голые до пояса, но с длинными мечами в руках.
Фарамунд влетел в зал, в глаза бросилась широкая кровать с
балдахином. Занавески задернуты, но когда Фарамунд подбежал, там заскрипело под
тяжелым телом.
Сонный голос проревел:
— Что за...
Фарамунд отдернул занавес. Огромный мужик приподнялся на
локте, сонный, обрюзгший. Рядом вытаращила глаза грузная женщина. Одеяло
сползло, Фарамунд успел увидеть пышные белые груди. В следующее мгновение
острие меча воткнулось в горло мужчины, едва не отделив голову от плеч. Едва
Фарамунд выдернул меч, кровь плеснула струей, зашипело. Он коротко ткнул
вторично, острие глубоко вошло под левую грудь женщины, лицо или шею
обезобразить не решился, тут же повернулся и выбежал из спальни.
Мимо пробежал Вехульд, на ходу крикнул:
— Там внизу были щенки!.. Их всех... с кормилицей и
няньками.
— Добро! — бросил Фарамунд. — Что с воинами?
— Там уже резня, — сказал Вехульд беспечно. —
Эти олухи оружие сложили у входа!.. А теперь пытаются пробиться, закрываясь
лавками, на которых спали... Это бойня, рекс! Крепость уже наша. Даже без
остальных.
А Громыхало бросил сердито:
— А делиться придется и с ними.
Еще десятка три стражей обнаружились в дальнем строении. Они
уже успели расхватать оружие, выскакивали во двор. Фарамунд ринулся как зверь,
его длинный меч мелькал со страшной силой и скоростью, рассекал тела вместе с
кожаными доспехами, головы слетали с плеч как тыквы.
Устрашенные натиском обезумевшего воина, люди Лаурса
попятились. Некоторые юркнули в привычную схолу, где можно держать оборону даже
от легиона. Самые упорные пали, обливаясь кровью, прямо на пороге.
Громыхало хотел ворваться следом, но Фарамунд заорал:
