Настион взревел, Фарамунд в последнем усилии сжал руки,
хватка гиганта словно бы стала слабее. Фарамунд сдавил еще, гигант захрипел, и
вдруг на голову Фарамунда плеснуло теплым. Он вскинул голову, в глазах стояла
красная пелена, колыхалась, а во рту стало солоно.
Он не разжимал рук, чувствуя мощь, услышал треск и хруст
костей. Тело обмякло. Он расцепил пальцы, его раскачивало, а вокруг возникли
тени, слышались голоса.
Непослушными пальцами смахнул кровь с лица. У ног лежал этот
гигант, лицо красное, глаза вылезли из орбит, а распахнутый рот залило
пузырящейся кровью. Красные пятна были также на груди и на земле.
Сбоку кто-то заорал восторженно:
— Рекс!.. Рекс голыми руками удавил Настиона!
— Рекс, — послышался другой голос, — да
такое... чтобы кто-то на свете...
— Рекс! — завопили голоса. — Рекс!
Деревья раскачивались, земля колыхалась, приподнималась и
опускалась, словно морские волны. Фарамунд ощутил, как его поддержали сзади,
резкий голос Вехульда врезался в уши:
— Ну, рекс... Я знал, что ты с мечом как бог...
— Ну? — прохрипел Фарамунд.
— Но чтобы вот так... голыми руками? Сила на силу?
Самого Настиона?
— Лютеция, — вырвалось у него сиплое из глубины
души, — Лютеция...
Вслепую он двинулся в темный проем. Вехульд бесцеремонно
ухватил его за плечо:
— Там ее нет. Савигорд оставил братьев прикрывать
бегство, а сам в одиночку увез ее в свою крепость! Перекинул через седло и
увез.
Фарамунд вскрикнул от боли и отчаяния.
— Куда? Где эта крепость?
— Рядом, — заверил Вехульд. — Завтра уже
будем под ее стенами. А то и сегодня можем. Послать за войском? Мы теперь любую
крепость как муравьиную кучу...
Глава 18
Унгардлик отвертелся от поездки за войском, для этого есть
надежные ребята из самых молодых, а сам помчался во главе отборного отряда к
крепости Савигорда.
Конь нес Фарамунда через лес, как чугунную статую. Ветки
трещали, щеку расцарапало. Вехульд проламывался по кустам вблизи, старался не
выпускать рекса из виду. Фарамунд слышал его возбужденный голос, что Настиона
да чтоб голыми руками, да это ж надо кем быть... в ушах звенело, голос
истончался до комариного писка, пропадал, зато лесная тропа глухо отзывалась
под крепкими конскими копытами.
Над головой проносились ветви, пытаясь рвануть за волосы,
потом невесть откуда вынырнул Унгардлик.
— Уже скоро! — донесся его возбужденный
голос. — Как только минуем вот тот лесок... Там дорога вдоль реки, а
дальше — сама крепость!.. Но это, в самом деле — крепость!
Начинало темнеть. К вечеру небо слегка очистилось, запад
горел алым. Небосвод залил зловещий пурпурный свет, медленно переходил в
багровый, словно за хрустальным сводом гасли угли исполинского костра.
Долина распахнулась разом, словно сорвали занавес,
закрывающий половину мира. По ту сторону леса тянулось зеленое ровное поле,
затем выгибалось крутым горбом, похожее на спину разъяренного кота, а на самом
верху стояли залитые победным пурпурным светом высокие стены бурга.
Сердце Фарамунда оборвалось, во рту стало сухо и горько.
Вместо уже привычных двух-трех наспех поставленных домов, окруженных неровным и
подгнившим частоколом, этот бург из настоящего камня. Неведомо, откуда брали
эти глыбы, может быть, из древних каменоломен, что уже ушли под землю, ведь
здешние болота жадно глотают все... но высокие здания сложены целиком из
настоящего камня! Забор, правда, из толстых бревен, идет по кругу, все это
вдобавок окружено глубоким рвом...
Если бы лето было сухое, жаркое, можно бы еще достать забор
горящими стрелами, одним препятствием меньше, но в сыром воздухе вот-вот начнут
плавать рыбы, одежда промокла, а легкие скоро вовсе превратятся в жабры.
Стиснув зубы, он дал знак Унгардлику не выдвигаться из леса.
Надо что-то спешно придумывать, но в черепе ничего, кроме глухого отчаяния.
Холм выглядит зеленым, но вряд ли его насыпали искусственно. Если
присмотреться, заметны угловатости, где каменная порода выходит на поверхность.
Самого камня не видно под ветками укоренившихся кустов и зарослей плюща, но там
внизу камни, настоящие камни...
— Склон покатый, — прошептал Унгардлик
таинственно, словно его могли услышать в бурге. — Тараном не
воспользуешься...
По ту сторону холма Фарамунд чувствовал реку, оттуда не
подойти, а справа, судя по гнилостному запаху — непролазное болото.
Приблизиться вплотную можно только по широкой утоптанной дороге, что как назло
поднимается сперва к стене бурга, а потом вдоль этой стены идет к воротам! Пока
по ней пройдешь, со стен простыми камнями перебьют все войско. Дорога подходит
к главным воротам, над которыми угрожающе навис козырек для двух-трех десятков
лучников, да с боков ворота прикрывают угрюмые высокие башни с бойницами для
лучников.
Даже горстка защитников могла бы с легкостью удерживать
огромное войско. Но у Савигорда народу в крепости достаточно. Как и запасов
еды. А колодцы, наверняка, есть в самом бурге, без этого ни одна крепость не
строится.
А во всем остальном бург как бург: несколько массивных
домов, вставших по кругу так, что внутри получился защищенный двор. Камня
хватило только на два этажа, но и этого с избытком: простым тараном, даже если
суметь подтащить, не прошибешь, а выше еще этаж из толстых бревен. На крыше
видны приспособления, чтобы быстро взбираться. Там явно всегда стража.
Похоже, за главными воротами сразу же сбоку казарма для
воинов. Схола, если там федераты. Следом, как и везде, оружейная, кузница, а
конюшня чуть дальше, за харчевней. Добротный надежный бург. Поселенцы, которых
допрашивали по дороге, в один голос уверяют, что, сколько здесь прокатывалось
нашествий, этот бург всякий раз выстаивал. А захватчики, побившись лбами о
неприступные стены, уходили восвояси. Благо, грабить было кого.
— Возвращайся, — велел он. — Перехвати войско
и направь сюда половину! Но предупреди, пусть ни один не выходит из леса.
Савигорд не должен знать о нашем прибытии.
Унгардлик с неохотой отступил в лес, предложил:
— Тогда уж перехватывать и всех, кто покажется на
дороге? Чтобы никто не увидел войско и не донес?
— Естественно, — сказал Фарамунд.
Багровое небо потемнело, выступили слабые звезды. Их тут же
загасили тучи. Луна выплыла из-за темных вершин деревьев, иногда плотное одеяло
туч укрывало ее так, что Фарамунд не угадывал даже, в какой она части неба, но
чаще всего мутное пятно упрямо двигалось через темные сгущения, светлело,
прорывалось, на короткое время заливало землю таким светом, что привыкшие к
темноте глаза видели под ногами каждую травинку.
Оставив коня, он прошел к подножью холма. Отсюда его можно
заметить со стен, двигался неслышно, прятался в тени. Когда-то это была
огромная скала, но время изгрызло вершину, разрушило, туда ветром нанесло
земли, в щелях проросли семена травы, кустов и даже деревьев, окончательно
разрушили корнями твердую породу. Теперь холм весь покрыт зеленью, но странное
чутье вело Фарамунда вдоль холма. Сильно пахло травами, но ему чудилось, что
улавливает ароматы старого камня, подземных вод, слышит шевеление сонных гадов
под тяжелыми плитами, в расщелинах, трещинах, ныне забитых землей, заросших
плющом...
