Неудивительно, что вооруженные подразделения СД, подчинявшиеся «Цеппелину», помимо своего основного предназначения (сбор разведывательной информации, осуществление диверсионных и террористических актов в советском тылу, проведение пропаганды, разлагающей население и армию противника) все чаще начали использоваться в антипартизанских боевых действиях.
В своих воспоминаниях Шелленберг называет еще одну причину, по которой агентов СД, изначально предназначенных для диверсионно-террористической деятельности, сводили в антипартизанские формирования: «Для переброски агентов в Россию в наше распоряжение была предоставлена боевая эскадрилья, причем весьма ограниченное число самолетов и еще более ограниченные запасы горючего подлежали распределению между военными и политическими секторами секретной службы, которые в то время работали самостоятельно, часто даже мешая друг другу. Вследствие этого, отправка наших агентов на задания часто задерживалась. А, как известно, ничто так не нервирует агента и не подрывает его моральное состояние, как слишком продолжительное ожидание»
[83]. В итоге подготовленные диверсанты фактически использовались не по назначению.
В этом смысле показательна судьба такого формирования СД, как особый полк «Варяг», сформированный в основном из русских эмигрантов. Командиром этой части стал бывший офицер Российской императорской армии Михаил Александрович Семенов (1894–1965), с 1922 г. живший в Королевстве сербов, хорватов и словенцев. После оккупации Югославии германскими войсками он установил связи с представителями VI Управления РСХА, а в марте 1942 г. выступил с инициативой создания русского добровольческого батальона для проведения десантной операции в районе Новороссийска. Семенов был зачислен в СС, получил звание гауптштурмфюрера, однако подчиненное ему подразделение вместо отправки на Восточный фронт было переформировано в отряд вспомогательной полиции в Баннице.
Весной 1943 г. Семенов был вызван в Берлин, где был принят новым руководителем «Цеппелина» оберштурмбаннфюрером СС Вальтером Курреком (сменил на этой должности X. Грейфе в марте того же года). Последний предложил Семенову непосредственно участвовать в подготовке диверсантов, которых планировалось забросить в советский тыл. Семенов сформировал две группы парашютистов, одна из которых летом была заброшена на Южный Урал.
Осенью 1943 г. гауптштурмфюрер СС Семенов приступил к формированию из молодежи русской диаспоры в Югославии и советских военнопленных добровольческого особого полка СС «Варяг» (Freiwilligen SS-Sonderregiment «Waräger»
[84]). Зимой следующего года было закончено формирование I батальона полка (командир — гауптштурмфюрер
[85] А. Орлов), который был направлен в Словению для участия в борьбе против титовских партизан. Штаб полка был также вскоре переведен в словенскую столицу Лайбах (Любляну).
К началу лета 1944 г. были сформированы II и III батальоны «Варяга» (помимо этого, в составе части находились парашютно-диверсионная команда и минометный взвод; общая численность достигала 1,5 тыс. человек). Эти подразделения были также задействованы в антипартизанских операциях.
За заслуги в боях с партизанами Семенов неоднократно поощрялся германским командованием. В 1944 г. он получил германское гражданство и чин оберштурмбаннфюрера СС, был награжден Железным крестом I и II класса, знаками отличия для восточных народов.
В апреле 1945 г. полк «Варяг» был формально передан в состав Зальцбургской группы Вооруженных сил Комитета освобождения народов России генерал-майора A.B. Туркула, хотя часть оставалась на позициях в Словении. В мае Семенов отдал подразделениям полка приказ перейти словенско-итальянскую границу, после чего часть сдалась британцам. Семенову удалось избежать выдачи Советскому Союзу военнослужащих из числа эмигрантов (примерно 150 бывших советских военнопленных были переданы советским представителям). В 1947 г. он был освобожден из плена и в дальнейшем проживал в Мюнхене, а затем — в Бразилии
[86].
Разумеется, в антипартизанские операции были вовлечены и подразделения СД на оккупированной территории Советского Союза, — и прежде всего «Дружина» В.В. Гиль-Родионова (о чем речь пойдет в следующей главе).
К слову, еще до войны с СССР офицерский состав оперативных групп и команд полиции безопасности и СД, помимо карательных задач, на секретном совещании у Гейдриха в Берлине получил приказ бороться в тыловых районах со всеми проявлениями антинемецкой деятельности
[87]. СД приложила немало усилий, чтобы затормозить рост партизанского движения, а где была такая возможность, — задушить его в зародыше. Белорусский исследователь Э. Иоффе констатирует, что «в 1941–1944 годах немецким спецслужбам удалось заслать свою агентуру в большинство партизанских отрядов и бригад. В ряде случаев они, убивая партизанских командиров, расшифровав некоторые секретные коды и шифры партизанского руководства и проводя активную диверсионную работу среди партизан, нанесли существенный ущерб партизанскому движению Белоруссии, затормозив его развитие в ряде регионов республики»
[88].
Шелленберг в своих мемуарах писал, что главной целью операции «Цеппелин» стало противодействие партизанской войне, следующим образом обосновывая необходимость борьбы с народными мстителями: «Основной задачей партизанской борьбы была беспощадность сама по себе… считались оправданными любые меры, которые могли бы заставить население поддерживать эту борьбу. Совершающиеся жестокости следовало приписывать немецким захватчикам, чтобы тем самым заставить колеблющееся население включиться в активное сопротивление. Если же, исходя из русских интересов, следовало наказать ненадежные элементы, это нужно было проделать так, чтобы создать видимость репрессий со стороны немцев… НКВД было вменено в обязанность организовывать засылку некоторых самых лучших и наиболее надежных агентов в немецкую армию и ее административные учреждения в качестве консультантов и информаторов. Наряду с постановкой заведомо ложной или же недостоверной информации с помощью партизан, они должны были любым способом провоцировать немецкие оккупационные власти на принятие суровых мер против определенных слоев населения, таких, например, как евреи и кулаки. Казни, ликвидации и высылки надлежало, конечно, представлять как зверства, сознательно осуществляемые немцами в отношении русского народа»
[89].
