3. Подчеркивать, что в результате актов внешней агрессии, нарастающего вмешательства извне во внутренние афганские дела возникла угроза для завоеваний Апрельской революции, для суверенитета и независимости нового Афганистана.
… 5. При освещении изменений в руководстве Афганистана подчеркивать, что это является внутренним делом афганского народа, исходить из заявлений, опубликованных Революционным советом Афганистана, из выступлений председателя Революционного совета Афганистана Кармаля Бабрака.
6. Давать твердый и аргументированный отпор любым возможным инсинуациям насчет имеющегося якобы советского вмешательства во внутренние афганские дела… Задача Советского Союза в связи с событиями в Афганистане и вокруг него сводится к оказанию помощи и содействия в ограждении суверенитета и независимости дружественного Афганистана перед лицом внешней агрессии.
Как только эта агрессия прекратится, угроза суверенитету и независимости афганского государства отпадет, советские воинские контингенты будут незамедлительно и полностью выведены с территории Афганистана».
[225]
…29 декабря 1979 г. президент США Д. Картер направил по прямой связи послание Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу по поводу ситуации в Афганистане.
В послании, в частности, подчеркивалось:
«Ввод советских войск в Афганистан — очевидная угроза миру и может ознаменовать фундаментальные и длительные перемены в наших отношениях».
[226]
В тот же день, также по прямой связи, было передано в Вашингтон ответное послание Л. И. Брежнева, выдержки из которого приводятся ниже:
«Совершенно секретно Уважаемый господин Президент!
В ответ на Ваше послание от 29 декабря считаю необходимым сообщить следующее. Никак нельзя согласиться с Вашей оценкой того, что сейчас происходит в Демократической Республике Афганистан.
…Странно выглядит предпринятая в Вашем послании попытка поставить под сомнение сам факт просьбы правительства Афганистана о посылке наших войск в эту страну.
…Правительство Афганистана на протяжении почти двух лет неоднократно обращалось к нам с такой просьбой. Кстати сказать, одна из таких просьб была направлена нам 26 декабря с.г.
…Хочу еще раз подчеркнуть, что направление ограниченных советских контингентов в Афганистан служит одной цели — оказание помощи и содействия в отражении актов внешней агрессии, которое имеет место длительное время и сейчас приняло еще более широкие масштабы.
…Разумеется, нет никаких оснований для Вашего утверждения о том, будто наши действия в Афганистане представляют угрозу миру.
…Я повторяю снова, что, как только отпадут причины, вызвавшие просьбу Афганистана к Советскому Союзу, мы намерены полностью вывести советские воинские контингента с территории Афганистана.
…По нашему убеждению, то, как складываются отношения между СССР и США, — это дело взаимное. Мы считаем, что они не должны подвергаться колебаниям под воздействием каких-то привходящих факторов или событий.
29 декабря 1979 г.
Выше уже говорилось о том, что еще задолго до ввода советских войск текущая жизнь нашего южного соседа не освещалась, не анализировалась и не комментировалась в отечественных СМИ. Советские люди довольствовались лишь скупыми официальными сообщениями ТАСС, отфильтрованными цензурой. Иногда, правда, делались намеки на «важные стратегические интересы Советского Союза». Но, как замечает в своих мемуарах В. Кирпиченко, «в чем они заключались, как правило, не объяснялось». И далее продолжает: «Вообще словосочетание «важные стратегические интересы» всегда было покрыто тайной. Раз «стратегические», значит, это не всем дано понять и не всем положено знать и нечего лезть с вопросами».
[228]
И никто не лез. Никто не возмущался. Никто не протестовал. Наоборот, все, в той или иной мере, соглашались с вводом войск, одобряли его.
«Многие, в том числе и я, — признается доктор исторических наук, профессор Г. Мирский, — предполагали, что против советских войск моджахеддинам не устоять, что какое-то время они еще смогут продержаться, но потом их разгромят. И кабульское правительство, хотя оно и потеряет часть своего авторитета, поскольку пригласило иностранные войска для своего спасения, все же удержится.
После этого пройдет какое-то время, подрастет новое поколение, все забудется, и Афганистан будет идти в общем-то тем курсом, который начертан Апрельской революцией. То есть «история нас оправдает».
[229]
А вот как вспоминает об этом академик Б. Примаков. «Нужно сказать, — пишет он в своей книге «Годы в большой политике», — что журналисты, ученые (к их числу принадлежал и автор этих строк), поставленные перед фактом ввода войск, не выступали публично против этого. Руководствовались главным образом устоявшейся привычкой безоговорочно поддерживать все принятые наверху решения. Сказывался и привычный для того времени образ мышления, сформировавшийся в условиях жесткой конфронтации с Соединенными Штатами, с осложнением отношений с Китаем.
Это все было характерно для реакции на ввод войск. И я не знаю исключений, несмотря на ретроспективные «пассажи» некоторых авторов, утверждавших, что с самого начала боролись против направления наших ребят в Афганистан. Такую борьбу — это нужно признать — вели те, кто порвал с советской системой, а не те, кто ощущал себя ее частью».
[230]
Совершенно по-иному смотрело на афганские события международное сообщество и, в частности, американцы.
У Вашингтона было достаточно четкое представление о том, чего добивается и чего опасается Москва в Афганистане.
Так, еще в августе 1979 г., то есть практически за полгода до ввода войск, временный поверенный в делах США в Кабуле Б. Амстутц телеграфировал в госдепартамент:
«Падение радикального левого режима, поддерживаемого Советами, могло бы иметь положительные последствия для США во всем «третьем мире», поскольку оно показало бы, что утверждения наших противников о «неизбежности» развития истории в определенном направлении не является обязательным».
[231]
