Некоторые погребения все же выделяются своим богатством – как, например, одна из могил, явно относящаяся к элитарным. Погребенный находился в яме обычной формы, выложенной адобами. Работавшие здесь археологи почему-то определили его как «воина-жреца». Всего в этом захоронении оказались останки семи человек: старого мужчины, пяти сопровождающих и ребенка. Старый мужчина («воин-жрец») лежал головой на запад, в вытянутом на спине положении со связанными ногами. На нем была расшитая медными позолоченными пластинками одежда и медная маска на лице. Другая медная пластинка, инкрустированная бирюзой, по-видимому, служила украшением носа. Все тело, кроме головы, было покрыто большим щитом из тростника, на котором лежал погребальный инвентарь.
Но самое странное, что среди «инвентаря» оказался… ребенок! Он был уложен прямо на щит, справа по отношению к телу «воина-жреца», в восточной части могилы. Останки ребенка были почти полностью завалены бесчисленными сосудами и прочими предметами. Впрочем, и голову основного покойника закрывали перевернутые тыквенные миски. Здесь же находились различные корзинки, изделия из перьев, фигурные головные уборы с изображениями зверя и птицы и три деревянных жезла с резными инкрустированными навершиями. На одном из них была изображена фигура жреца или божества с пастью хищника, в парадном уборе, с жезлом в руках. Справа вырезана маленькая, скорее всего детская, фигурка. Расположение фигур на навершии полностью совпадает с положением в могиле основного покойника и захоронения ребенка. Это позволяет предполагать, что персонаж на жезле изображает самого покойника. Находка остатков головного убора с объемным изображением зверя тоже говорит в пользу такого предположения.
Илл. 80. Так, по мнению археологов, выглядел правитель мочиков, пышно одетый и украшенный
Два описанных погребения и весь инвентарь были заключены в гроб или саркофаг из тростника. Сверху на его крышке в ногах и в головах находились два женских погребения. На шее у одной из женщин сохранился шнурок. Возможно, она была задушена. Здесь же лежало несколько сосудов. На крышке и на сырцовой стене с южной стороны были оставлены кости двух лам. Поверх этих костей лежали завернутые в циновку из тростника останки мужчины. Покойник лежал на спине. Голова его покоилась в миске из тыквы. Такая же миска, перевернутая вверх дном, покрывала лицо. Рот был закрыт медной пластинкой, лоб и скулы носили следы красной краски.
Пуэрто-Моорин
Эта культура просуществовала в долине Виру на северном побережье с начала нашей эры по 500 год. О ней известно не так много – в основном то, что сохранили погребения.
Умерших хоронили в грунтовых ямах длиной около 1,5 м и шириной около 0,5 м. Покойников укладывали на спине, головой к югу, что свидетельствует о неком архаическом пласте местных традиций и религиозных представлений. Руки были вытянуты вдоль туловища. На черепах сохранились следы деформации – уплощения затылка. Тело чаще всего заворачивали в циновки и ткани, обвязанные веревками.
Сопроводительный инвентарь был достаточно беден – всего два-три сосуда, стоящие у плеч или у ног. В них, по-видимому, находилась пища, так как в двух случаях внутри оказались початки кукурузы и скорлупки арахиса.
В одном из погребений находился взрослый мужчина, уложенный головой на восток. Надо сказать, что погребений с подобной ориентацией обнаружено всего два.
Лицо покойного было накрыто миской из тыквы. Справа вдоль тела лежал посох, у левого плеча – тыквенный сосуд, у правого – керамический.
Гальинасо
Так же, как Пуэрто-Моорин, культура Гальинасо просуществовала на северном побережье с начала нашей эры по 500 год и при этом оставила сравнительно мало памятников. Правда, к настоящему времени раскопано более сотни могил, относящихся к культуре Гальинасо, при этом опубликовано не все и не полностью.
Хоронили умерших здесь в узкой могиле, в вытянутом положении, укладывая головой на юг. Рядом ставили обычно три-четыре сосуда. В рот обязательно клали кусочки металла, чаще всего меди. Маленький кусочек металла встречается иногда и рядом с костяком.
Изредка встречаются элитарные погребения. Одно из них, в описании В.А. Башилова, выглядело следующим образом.
Тело было помещено в узкой яме (2,06 м длиной и 0,48 м шириной), выложенной циновками. Покойника уложили на спину, головой на запад. На черепе отчетливо видны следы деформации: уплощенный затылок. Умершего завернули в ткани или одежды, на которых в районе груди и плечей были нашиты маленькие медные квадратики, обтянутые листовым золотом. Голова лежала на комке хлопка. Во рту находилась медная пластинка с золотой обкладкой. Нижняя челюсть была выкрашена в красный цвет. На шее – ожерелье из раковины. Около черепа – миски из тыквы. Вдоль туловища слева лежал деревянный жезл с биконическим набалдашником. Вдоль левой ноги была положена копьеметалка с рукояткой из двух клыков морского льва и медным крюком, лежавшим отдельно. Кроме того, при погребенном оказались бронзовые булавки и глиняные сосуды.
Рекуай
Эта культура просуществовала целое тысячелетие – с начала нашей эры по 1000 год. Она возникла на севере Перу, в долине Кальехон-де-Уайлас. Свое название культура получила по названию местной реки – Рекуай.
О самой культуре имеется не так много сведений. Вместе с тем, обнаружение ее выглядело достаточно таинственно: с Рекуай связываются подземные галереи или прямоугольные камеры, в которых была найдена керамика знаменитого стиля Рекуай. Галереи имели в длину от 5 до 20 м и находились на глубине до 2 м. Входная яма представляла собой колодец небольших размеров, прямоугольной формы. Стены были выложены камнем, а не адобами, что характерно для горных регионов – не только из-за обилия этого строительного материала, но и из-за его лучшей устойчивости в климате с частыми ливневыми дождями. Примерно на половине глубины колодец перекрывался плитой. Считается, что эти галереи связаны с погребениями, но, как и в шахтно-галерейных погребениях культуры Викус, в Рекуай сохранились лишь незначительные фрагменты костных останков.
Сложные могильные сооружения свидетельствуют и о достаточно развитых религиозных представлениях, предполагавших наличие специальных жрецов, следивших за выполнением обрядов и стилистикой ритуальных изображений. Мастера Рекуай оставили образцы великолепной скульптуры – статуи сидящих на корточках людей со сложенными на груди руками. У них огромные головы, острые подбородки, круглые глаза и излишне крупные носы. Судя по тому, что в своих руках эти милые персонажи держат щиты и палицы, а сами украшены отрезанными человеческими головами, можно предположить, что все они – воины. На их головах – уборы с изображениями хищников.
Правда, сохранились и скульптурные изображения женщин рекуай. Их волосы заплетены в косы, тела спереди прикрыты передничками. Мощные плечи и спины расписаны, совсем как у воинов, узорами, которые, по всей очевидности, передают их родовую принадлежность.
