Действительно, после прорыва обороны танковыми группировками противника некоторые командиры, как писал после войны участник этого сражения, впоследствии Маршал Советского Союза, С. С. Бирюзов, попросту говоря, растерялись и не знали, что предпринять. Нашлись и такие, кто без приказа оставлял занимаемые позиции, стремясь укрыться в лесах, либо двинулся в восточном направлении
[25]. По сообщению НКВД в Государственный комитет обороны, с начала военных действий по 20 июля особыми отделами фронтов и армий были задержаны на дорогах 103 876 военнослужащих, потерявших свои части и беспорядочно отступавших. Основная масса задержанных была тут же направлена на формирование новых воинских частей и в их составе отправлена на фронт.
Само командование Западного фронта причины неустойчивости обороны видело в плохой подготовке и слабой технической оснащенности частей и подразделений, а также больших потерях в личном составе, оружии и военной технике
[26]. Тем не менее оно предприняло попытку вернуть Смоленск. Член Военного совета Западного направления Н. А. Булганин 20 июля докладывал Сталину и Молотову: «В течение 17 и 18 июля в результате упорных боев отдельные районы города переходили из рук в руки. К утру 19 июля противник овладел большей частью города. Атакой наших войск 19 июля вновь занята северо-западная часть города»
[27]. 129-я дивизия генерала Городнянского в ночь на 20 июля захватила железнодорожную станцию. В это же время со стороны Гнездово в город ворвалась 152-я стрелковая дивизия и начала очищать от противника квартал за кварталом. К 25 июля наши войска контролировали уже всю северную часть города. Но силы их были на исходе. Бои в Смоленске продолжались до конца июля. Последними город покинули 46-я, 129-я и 152-я стрелковые дивизии.
С падением Смоленска закончился первый этап сражения. Немецкие войска, нанося удары танковыми группировками, прорвали оборону Западного фронта на правом фланге и в центре. Продвинувшись на глубину до 200 км, они окружили Могилев, захватили междуречье Днепра и Западной Двины, где расположен Смоленск, который считался «ключом к Москве». 16-я и 20-я армии оказались в оперативном окружении в районе Смоленска.
Для срыва стремительного продвижения врага командование фронта предприняло ряд контрударов, использовав не только вторые эшелоны, но и все резервы. Однако из-за низких темпов перегруппировок и развертывания войск контрудары, как правило, проводились с опозданием. Лишь 21-я армия успешно наступала на бобруйском направлении, сковав на длительное время главные силы 2-й полевой армии вермахта.
21-я (63, 66, 67 ск) армия, которую возглавлял бывший командующий Северо-Западным фронтом генерал Ф. И. Кузнецов, перешла в наступление 13 июля. Еще в начале боев за Смоленск и Могилев Ставка и командование Западного фронта поставили этой армии задачу «нанести ответный удар по противнику в общем направлении на Бобруйск». Решающую роль в успешных действиях 21-й армии сыграл 63-й (61,117,167 сд) стрелковый корпус под командованием талантливого военачальника комкора Л. Г. Петровского, сына одного из руководителей Коммунистической партии и Советского государства Г. И. Петровского.
Утром 13 июля после двадцатиминутной артиллерийской подготовки части 63-го корпуса начали форсировать на подручных средствах Днепр. Это наступление было настолько неожиданно для противника, что вначале он почти не оказывал организованного сопротивления. Развивая успех, части корпуса стремительно вышли на западные окраины Рогачева и Жлобина. В этих боях отличился батальон 437-го стрелкового полка 154-й стрелковой дивизии под командованием капитана Ф. А. Баталова. Дважды поднимал он стрелков в штыковую атаку, затем, умело маневрируя на поле боя, немало способствовал успеху борьбы за освобождение Жлобина. Указом Президиума Верховного Совета СССР капитану Ф. А. Баталову было присвоено звание Героя Советского Союза.
В результате успешного наступления части 63-го стрелкового корпуса отбросили противника на 20–30 км. Только с помощью спешно переброшенных в этот район резервов немцы сумели закрепиться на западном берегу реки Друть.
Наступление 63-го стрелкового корпуса было остановлено подошедшим с запада 53-м армейским корпусом противника, который сам здесь на длительное время завяз в боях. Рядом с корпусом Петровского наступал 66-й (232,154, 75 сд) стрелковый корпус генерал-майора Ф. Д. Рубцова. Его 232-я стрелковая дивизия под командованием генерала С. И. Недвигина, который умело руководил соединением в ходе приграничных сражений, используя леса, продвинулась с боями почти на 80 км и захватила переправы через реки Березина и Птичь.
На этом участке фронта развернулись тяжелые бои с переброшенным сюда же из резерва группы армий «Центр» 43-м армейским корпусом и еще двумя пехотными дивизиями. Для отражения удара 21-й армии, которая создавала угрозу глубокому тылу 2-й танковой группы Гудериана, генерал-фельдмаршалу фон Боку пришлось привлечь около 15 дивизий, причем 8 из них понесли серьезный урон, что ограничило возможности по наращиванию усилий на смоленском направлении.
Резервы в действии
(21 июля — 7 августа 1941 года)
Определяя планы дальнейшего ведения войны на Востоке, Гитлер в директиве № 33, подписанной им 19 июля, приказал группе армий «Центр» после уничтожения окруженных советских войск наступать на Москву. При этом предполагалось, что для решения первой задачи генерал-фельдмаршалу фон Боку потребуется немалое время, поэтому в последующем наступлении группа армий «Центр» определяющей роли играть не будет. Наступление на Москву должно было осуществляться лишь пехотными соединениями и частью танковых войск, которые не примут участия в наступлении на юго-восток, за линию Днепра. Отныне главные усилия вермахта переносились на юго-западное направление для разгрома советских войск на Украине. Армиям фон Бока предстояло «перерезать коммуникационную линию Москва — Ленинград и тем самым прикрыть правый фланг группы армий „Север“, наступающей на Ленинград»
[28].
Фюрер, довольный ходом наступления, еще 14 июля в беседе с японским послом в Берлине Хироси Осимой заявил, что это Сталина, а не его, Гитлера, ожидает судьба Наполеона; при этом он восторженно отзывался о своих военачальниках, называя их «личностями исторического масштаба», а офицерский корпус «исключительным в своем роде»
[29]. Теперь на совещаниях в ставке Гитлера все чаще заводилась речь не о дальнейшем ходе войны против СССР, а о послевоенных проблемах. Уже в июле штаб ОКВ стал детально разрабатывать вопрос о скором возвращении в Германию большей части вермахта и порядке военной оккупации Советского Союза. Гитлер торопился закрепить стратегический успех политическими решениями. Военно-политическая элита рейха, обсудив конкретные вопросы присоединения к Германии советских территорий, приступила к назначению имперских комиссаров на Украину, в Белоруссию, Прибалтику и Крым.
