Скорее всего, в неудачах наших войск на Ленинградском и Волховском фронтах в феврале — марте 1943 года нет одной-единственной причины. Немцы на этом ТВД значительно усилили свою группировку, и «задавить их численностью уже было просто невозможно»; наступила весенняя распутица, что «сковало» в первую очередь наступающие войска Красной армии, да и уровень компетентности советского командования, особенно его среднего звена (батальонного, полкового и дивизионного), оставлял пока желать лучшего.
После зимних наступательных операций на фронте велись разведпоиски и бои по улучшению своих позиций. В целях обеспечения бесперебойного снабжения войск, находящихся на левом берегу Невы, а также более надежной связи Ленинграда со страной, 3-я понтонно-мостовая бригада полковника Н. В. Соколова организовала паромные переправы и навела понтонный мост.
Малоизвестными фактами битвы за Ленинград являлись незримые поединки между абвером (германской военной разведкой) и органами НКВД, а затем и контрразведки СМЕРШ (последняя подчинялась командованию Красной армии с 3 апреля 1943 года).
Об умелой и результативной работе контрразведчиков Ленинградского фронта свидетельствовали отчеты абверкоманды-104, приданной командованию группы армий «Север» (отчет был захвачен нашими контрразведчиками в конце войны). Из 150 диверсионных германских групп, согласно этому отчету действовавших в тылу наших войск, по немецким оценкам, только две выполнили поставленные перед ними задачи. Остальные были задержаны или обезврежены нашими контрразведчиками.
Во время подготовки к проведению операции «Искра», с декабря 1942 года было задержано 38 вражеских агентов, причем одного из них — рядового из артполка 67-й армии Ленинградского фронта Буравкина, удалось захватить за несколько дней до наступления уже на льду Невы. Он переходил линию фронта, чтобы сообщить германскому командованию о дне и часе начала нашей операции.
В начале октября 1942 года контрразведке Волховского фронта сдались агенты абвера, двое из них были радистами. Началась «радиоигра». Старший разведгруппы с помощью радистов установил связь со своим центром и, получая от него задания о сборе сведений, интересующих германское командование, в течение трех месяцев давал на них ответы, которые готовились в штабе фронта.
Абвер направлял лазутчиков в расположение войск Красной армии не только для шпионажа и совершения диверсий. Наиболее доверенные, прошедшие индивидуальную подготовку агенты засылались в одиночном порядке, с особыми, тщательно засекреченными заданиями.
Старший лейтенант П. Д. Бабиков в 1943 году работал в группе офицеров особого отдела при штабе Ленинградского фронта. В задачу группы входило ограждать штаб от происков нацистской разведки. Это обязывало Бабикова регулярно инструктировать офицеров, работающих в бюро пропусков штаба на Дворцовой площади по вопросу о признаках фиктивных документов, какими снабжает своих агентов абвер — военная разведка нацистской Германии. Одним из офицеров, который хорошо знал признаки таких документов, являлся помощник коменданта штаба старший лейтенант H. H. Иванов.
28 мая 1943 года в бюро пропусков штаба вошел незнакомый лейтенант и, обратившись к помощнику коменданта, сообщил, что он прибыл из глубокой разведки и ему необходимо срочно попасть на прием к командующему фронтом. Старший лейтенант Иванов отлично знал, что кабинет генерала Л. А. Говорова находится в Смольном, однако посетителю он ничего об этом не сказал, а лишь попросил его предъявить личные документы. Вскоре в руках Иванова оказались удостоверение личности и командировочное предписание на имя лейтенанта Савинкова Ивана Михайловича о том, что он следует в отдел кадров Ленинградского фронта для прохождения дальнейшей службы.
Удостоверение личности было совсем новеньким. Рассматривая его, Иванов заметил, что оно содержит некоторые признаки фиктивного документа, о которых ему не раз говорил контрразведчик.
Поскольку посетитель заявил, что он прибыл из глубокой разведки, Иванов предложил ему пройти в разведотдел штаба фронта.
— Нет-нет, мне нужен только генерал Говоров. Вы не беспокойтесь, наган я сдам, — ответил Савинков.
— Хорошо, все будет сделано, — согласился Иванов. Он зашел в соседнюю комнату, где находился сержант — дежурный по бюро пропусков. Иванов написал короткую записку и шепотом приказал сержанту срочно передать записку Бабикову. Возвратившись к себе, Иванов дождался телефонного звонка. Переговорив, сказал Савинкову, что их ждет адъютант командующего. Однако прошли они в кабинет, где находились два сотрудника контрразведки. Они приняли от Савинкова наган, после чего извлекли из кармана брюк «лейтенанта» заряженный пистолет. Один патрон находился в канале ствола. При обыске у задержанного были обнаружены различные фиктивные документы и чистые бланки с печатями, солидная пачка советских денег. О результатах обыска Савинкова был составлен подробный акт. На вопрос офицеров нашей разведки, почему он, предлагая сдать наган, умолчал о поставленном на боевой взвод пистолете в потайном кармане, Савинков ответа не дал. Не ответил он на этот вопрос и позднее. На следствии признал свою причастность к абверу, заявив, что его готовили к разведывательной деятельности в индивидуальном порядке.
За проявленную бдительность и находчивость при задержании германского лазутчика военный совет Ленинградского фронта наградил старшего лейтенанта Иванова Николая Николаевича орденом Красной Звезды. Был поощрен и молодой офицер контрразведки Петр Дмитриевич Бабиков.
На летний период 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед войсками Ленинградского и Волховского фронтов задачу окончательно сорвать попытку врага организовать наступление на Ленинград, сковать противника и не позволить ему перебросить силы на западное и юго-западное направления, обескровить в боях соединения 18-й немецкой армии и создать условия для последующего ее разгрома.
22 июля войска 55-й и 67-й армий Ленинградского фронта и 8-й армии Волховского фронта начали наступательную операцию, известную под названием Синявинской. После полуторачасовой артиллерийской подготовки, сочетавшейся с ударами авиации по глубине вражеской обороны, дивизии первого эшелона перешли в наступление. На фронте Арбузово, станция Синявино атаковали 63-й и 45-я гвардейские и 43-я стрелковая дивизия. Бомбардировщики и штурмовики группами по 4–6 самолетов наносили удары по артиллерийским и минометным батареям, по узлам сопротивления и ближайшим резервам. В этот день летчики 13-й воздушной армии и 2-го гвардейского Ленинградского истребительного авиационного корпуса ПВО сделали около 540 самолето-вылетов.
В полосе наступления 67-й армии Ленинградского фронта (которая сменила соединения 2-й ударной армии) в первой линии оборонялись 23, 11 и 290-я пехотные дивизии вермахта, усиленные двумя отдельными батальонами тяжелых танков
[31], а также двумя дивизионами 88-мм самоходных и штурмовых орудий. В резерве в районе н/п Мга находилась 21-я пехотная дивизия вермахта.
