Вдруг у девушки перехватило дыхание, когда Джелико, внезапно повернув, вскочил, словно акробат, на спинку скамейки. Обеими руками капитан ухватился за верхние ветки высокого тонкого дерева напюир и полез по нему, скрывшись в ветвях, увешанных гроздьями пушистых пурпурных плодов.
Раэль видела, как шаталось дерево, – капитан карабкался все выше, к площади следующего уровня!
Она огляделась и заметила совсем рядом украшенную чудесной мозаикой орнаментальную колонну – видимо, маскировавшую пучок кабелей и труб, – подпрыгнула как можно выше и, обхватив ее, полезла вверх.
Они почти одновременно перепрыгнули через ограждение наверху, и Джелико протянул Раэль пригоршню фруктов.
Переводя дыхание и стараясь не поперхнуться от смеха и противного пряного запаха, она взяла отвратительные фрукты и бросила размякшую массу вниз на преследователей. Из-под деревьев раздалось разъяренное рычание – но в то же время и шум быстро поднимающихся канддойдцев.
– Эти канддойдцы слишком хорошо лазят, – сказала Раэль, тяжело дыша.
Джелико кивнул, оглядываясь.
– Значит, придется спуститься.
Вдруг он что-то заметил и кинулся вперед, в глубь площади, вдоль V-образного барьера, огораживавшего внутренний край обрыва, к сложному сверкающему сооружению из металла и пластекла, излучающему ослепительные лазерные лучи актинического света.
«НАСЛАЖДЕНИЕ ТОРКВЕМАДЫ, – гласила вывеска, – САМЫЕ КРУТЫЕ САНИ В ГАЛАКТИКЕ».
– Ты шутишь, – проговорила Раэль, несколько замедляя бег.
Джелико, обернувшись, поглядел на нее, а потом ей за спину. Она тоже оглянулась: несколько канддойдцев уже перелезали через ограждение.
– Самый быстрый путь вниз, – сказал капитан.
Раэль заметила, что в очереди, которая змеей вилась к входу в заведение, канддойдцев не было. Неудивительно, подумала она, принимая во внимание, что сани останавливались на поверхности десятью милями ниже, где была непереносимая для них гравитация в 1,6 g.
Теперь Джелико продвигался медленнее: он выбирал подходящий момент, протискиваясь вперед, не обращая внимания на протесты гуманоидов и шверов, стоявших в очереди.
Наконец, когда один из переливающихся всеми цветами радуги коконов с открытым верхом, вроде каяка <Каяк – эскимосская лодка.>, вынырнул из туннеля и заскользил к остановке в голове очереди, капитан прошипел:
– Пошли!
Они бросились вперед, оттолкнув двоих ригелианцев, приготовившихся садиться, и запрыгнули в кокон. Раэль охнула, стукнувшись о мягкую внутреннююобивку, едва успев руками смягчить удар, и легла ничком на приподнятое рулевое место.
Когда девушка сжала рычаги управления по бокам, всего в нескольких дюймах от ее лица засветился экран, и она почувствовала, как фиксаторы защелкнулись на ногах и спине.
Тут кокон вздрогнул под весом Джелико и накренился вперед; капитан занял место переднего рулевого, предоставив ей управляться с более важными рычагами балансировки. Раэль окатила волна гордости, восторга и эмоционального подъема от такого молчаливого признания ее способностей и уверенности в ней, и это помогло быстро сориентироваться и приготовиться к тому, что должно было произойти.
Неожиданно площадь поплыла назад, и вопли обманутых ригелианцев растворились где-то за спиной. Проскользив по краю площади, кокон круто повернул и некоторое время мчался вдоль самой пропасти мимо бесчисленных ресторанов, из-за столиков которых были превосходно видны жертвы «Наслаждения». Раэль старалась игнорировать головокружительную перспективу, открывшуюся за низкими бортами саней, а напротив, сосредоточиться на векторах давления и ускорения, графически представленных на ее экране. В маленьком окошке монитора дублировался экран Джелико, где отображался выбранный им курс. Система управления санями намеренно копировала навигационные приемы звездолета – вся штука заключалась в том, чтобы провести кокон через разные зоны тяготения и изменяющуюся силу Кориолиса <Сила Кориолиса (по имени французского ученого Г. Кориолиса, 1792 – 1843) – одна из сил инерции, вводимых для учета влияния вращения подвижной системы отсчета на относительное движение материальной точки. Эффект, учитываемый силой Кориолиса, состоит в том, что во вращающейся системе отсчета материальная точка, движущаяся не параллельно оси этого вращения, отклоняется по направлению, перпендикулярному к ее относительной скорости, или оказывает давление на тело, препятствующее такому отклонению.> в обиталище.
Раэль никогда не приходилось делать ничего подобного. Она лишь надеялась, что у Джелико в этом есть хоть какой-нибудь опыт; иначе их спуск вполне оправдает то довольно-таки садистское сочувствие, которое она заметила во взглядах обедающих, когда на мгновение подняла глаза.
ПИНЬ!
Раэль чихнула и, тряхнув головой, оглянулась. Позади на небольшом расстоянии мчались сани с двумя преследователями, причем тот, который был на заднем сиденье, привстал и, опираясь на руку, стрелял в них.
Кокон резко затормозил. Возникла мучительная пауза; затем, несмотря на то что кривая их курса, продублированная с приборной доски Джелико, продолжала вычерчиваться на экране, сани клюнули носом, отчего стало видно далекую поверхность обиталища, корма взлетела ввысь, и механизм понес их в свободном падении вниз по трассе.
Ветер, обтекая лобовое стекло, завывал в ушах; Раэль заметила, что желобки по краям саней сделаны специально в расчете на такой эффект. Что, впрочем, не помогало ее желудку.
«По крайней мере в нас больше не смогут стрелять».
Они падали вдоль мучительно суживающейся спирали по траектории, которая абсолютно соответствовала силе Кориолиса в каждой своей точке.
Потом сани резко тряхнуло.
– Точка переворота! – прокричал Джелико. – Дальше мы входим внутрь. Постарайся набрать скорость до того, как мы попадем в Тостер.
Тостер? Раэль поняла, что, оказывается, совершенно не. знакома с этим тобогганом <Тобогган – специальные деревянные сани для катания и соревнований на скорость в спуске с гор.>. Она никогда не слышала, чтобы на скоростных спусках, столь популярных во всем обитаемом космосе, что-нибудь называлось Тостером. Девушка слегка пошевелила рычагами, следя, как при этом на экране меняются муаровые картинки напряжения и ускорения, и пытаясь соотнести их с собственными чувствами.
Очень скоро в смутном восторге Раэль осознала, что работа саней гораздо теснее связана с орбитальной механикой, нежели она предполагала. Те, кто постоянно жил на планете, никогда не мог привыкнуть к тому факту, что в космосе ты замедляешь движение, включая ускорители и переходя на более высокую и медленную орбиту, а набираешь скорость, давая задний ход и опускаясь на более низкую быструю орбиту. Здесь же, благодаря взаимодействию трения трассы, вращательного движения тобоггана, ускорения Кориолиса <Ускорение Кориолиса (поворотное ускорение) – часть полного ускорения точки, появляющаяся при так называемом сложном движении, когда переносное движение, то есть движение подвижной системы отсчета, не является поступательным.> – чем уже «штопор», тем быстрее вращение – и изменяющихся гравитационных уровней, все было точно так же, как в космосе. Интересно, знают ли об этом преследователи, подумала Раэль.
