Что касается договоренности немцев с лидерами арабских националистов о создании «Арабского легиона», то он был задуман в первую очередь как «школа младших командиров», которая должна была первоначально подготовить из арабов 100 унтер-офицеров и младших лейтенантов. Последние, в свою очередь, должны были взять на себя подготовку следующей группы из 500–1000 человек. В дальнейшем большая часть младших командиров, согласно планам немцев, должна была стать инструкторами вновь формируемых иракских и сирийских дивизий.
В этот период военные поражения Англии и Франции значительно подорвали авторитет силы, на которой держалось господство старых колонизаторов. Кризис британской колониальной политики на Ближнем и Среднем Востоке еще более углубился. В начале 1941 года, уже в ходе войны в Северной Африке, часть египетских офицеров и религиозная организация «Братья-мусульмане» вынашивали планы антибританского восстания. В княжестве Кувейт члены «Партии молодых борцов за свободу» пытались свергнуть проанглийски настроенного шейха
[78].
Германо-итальянские противоречия
Следует сказать, что внутри лагеря стран «оси» не было необходимого единства, а в ходе Второй мировой войны державы «оси» помимо общих агрессивных планов преследовали каждая и свои тайные цели. В частности, в ближневосточной политике Верховное главное командование вермахта отнюдь не во всех случаях посвящало в свои планы партнеров по блоку. В этой связи напомним, что, создавая «Арабский легион», нацисты не поставили об этом в известность даже своих итальянских союзников. Генералы Гробба и Фельми, как и руководящие лица из ОКВ и Министерства иностранных дел Германии, опасались, что итальянские союзники — и соперники — не согласятся с формированием «Арабского легиона» и заключением «германо-иракского военного соглашения». Поэтому они советовали обосновать эти мероприятия в крайнем случае тем, что военные действия на территории арабских стран в первую очередь будет вести сама Германия.
Уверовав в свое влияние на аль-Хусейни и аль-Гайлани, немцы не без иронии отмечали, что «итальянцам можно предоставить возможность заключить соответствующее соглашение с аль-Гайлани и великим муфтием и сформировать „Арабский легион“». Известно, что основная роль в осуществлении захватнических планов в Африке и на Средиземноморье отводилась партнерами по блоку именно Италии. Во исполнение «глобальной стратегии» гитлеровцев итальянские фашисты должны были в начале войны вести единоборство в указанных районах против Англии и Франции с целью создать Германии благоприятные условия для разгрома этих европейских стран
[79]. Но сама концепция национал-социализма не позволяла проявлять умеренность и честность даже в отношениях между партнерами.
Замыслы главарей итальянского фашизма не ограничивались предначертаниями Гитлера. Они мечтали о создании «Великой Римской империи», рассчитывая на обширные колониальные приобретения в Африке и в бассейне Средиземного моря. К своим агрессивным акциям итальянские фашисты приступили задолго до начала Второй мировой войны. По их планам, в состав «империи» должны были войти Албания, Турция, Ливия, Эфиопия (последние две были захвачены ранее), значительная часть Египта, англо-египетского Судана, британское и французское Сомали. Итальянские фашисты планировали вовлечь в сферу своего влияния и многие страны Арабского Востока, на большинство которых несколько позднее стала претендовать нацистская Германия. В частности, в итальянские планы захвата были включены Аден, Хадрамаут, Ирак, Йемен, Палестина, Саудовская Аравия, Трансиордания и другие страны и территории Арабского Востока
[80]. Италия, располагая миллионной сухопутной армией (71 условная дивизия), большим числом самолетов (2132), надводным (149 крупных кораблей) и подводным (115 подводных лодок) флотами и распространив свою активность на обширные районы Средиземноморья, Северо-Восточной Африки и часть арабского Востока, считала сферой своего господства все Средиземное море и ключевые позиции, контролирующие выходы из него в Атлантический и Индийский океаны.
Сделав этот небольшой экскурс в историю, напомним, что Рашиду Али аль-Гайлани в короткий срок удалось добиться от Риббентропа письма, где он признавался будущим главой «нового» Ирака. А аль-Хусейни, хотя и был принят самим Гитлером, однако ничего от него не получил. Естественно, что предпочтение, отданное немцами будущему иракскому «премьеру», углубило и без того острые противоречия между светским лидером арабских националистов и «духовным отцом» мусульман Палестины. Это обстоятельство толкнуло аль-Хусейни на поиски новых хозяев. И выбор муфтия пал на дуче. Аль-Хусейни отправился с визитом в Рим, где 7 мая 1942 года встретился с Муссолини и в ходе беседы с ним также предложил создать «Арабский легион», но с немаловажными коррективами. В то время как в Берлине муфтий даже не заикнулся о самостоятельности «Арабского легиона», в Риме он предложил создать его как «независимое арабское воинское формирование» под командованием арабских офицеров и с арабским знаменем. Аль-Хусейни просил Муссолини позаботиться о том, чтобы в качестве унтер-офицеров «легиона» были использованы те молодые арабы, которые проходили специальную военную подготовку в Южной Греции при «Особом штабе Ф».
Итальянское военно-политическое руководство приняло решение дождаться официального заявления правительства Третьего рейха о планах Германии по «использованию арабских добровольцев в борьбе против Англии». Разумеется, итальянская разведка давно осведомила Муссолини и итальянский Генеральный штаб о существовании «Особого штаба Ф» на мысе Сунион и о прохождении там арабским подразделением специальной военной подготовки.
К этому времени Верховное главнокомандование вермахта и Министерство иностранных дел нацистской Германии столкнулись с большими трудностями в вопросе формирования и доукомплектования подразделений «Особого штаба Ф». Секретный военный лагерь на мысе Сунион немцы стали называть «германо-арабским учебным подразделением». Арабская молодежь, прибывавшая в Германию для обучения в высших учебных заведениях и завербованная германской разведкой, очень скоро разгадывала настоящие намерения нацистов и отказывалась вступать в это «учебное подразделение». Настроения таких арабов было обусловлено прежде всего неудачами вермахта на советско-германском фронте в зимней кампании 1941–1942 годов; кроме того, влияли и другие факторы, в частности вступление США во Вторую мировую войну, а также то, что германские и итальянские правящие круги водили за нос аль-Гайлани и муфтия в вопросе провозглашения декларации о независимости Ирака и Палестины.
Разумеется, ни Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ), ни ведомство Риббентропа (МИД), ни служба Канариса (абвер) не могли оставаться равнодушными к провалу плана создания этого секретного «учебного подразделения». Обстоятельства вынудили нацистов принять более жесткие меры по отношению к арабским студентам: разведывательный отдел ОКВ потребовал от руководства высших учебных заведений уменьшить размеры стипендий или вовсе лишить их денежной поддержки. Нажимом и шантажом занималось не только военное ведомство рейха, но и Министерство иностранных дел.
