Дэйн открыл глаза, увидел слабое свечение приборов шлема. Бегущими красными, зелеными и желтыми полосами отражалась в них текучая вода. Что случилось? Он был без сознания, и хорошо, что лицевая пластина была закрыта. Он хотел прочесть время, но лишь ударила молнией боль, когда он попытался сфокусировать зрение.
Теперь — оценить повреждения. Он включил нашлемный фонарь, и тот послушно зажегся, но тут же сдох, оставив лишь слабое мерцание. Дэйн потянулся к запасной батарее и охнул от боли, перекрутившей все тело. Он упал на спину, ловя ртом воздух. Голова — пошевелить из стороны в сторону. Болит, и шея болит. Сотрясение? Наверное, здорово стукнулся о камень, если удар дошел сквозь шлем. Руки — правая, левая. Локтевые суставы. Плечевые. Плечи. Спина — но какое-то подергивание от...
Правая нога. Левая двигалась нормально. Правая ступня цела, но предупреждающее подергивание в колене. Дэйн понял, что упал, вывихнул ногу и стукнулся головой. Он был травмирован, но жив.
Значит, теперь доложить и сообщить, где он.
Он включил рацию на общей частоте.
— Джаспер?
Он ждал. Огонек горел оранжевым, но ответа не было.
Он переключился на персональную линию Джаспера; когда это не помогло, попробовал вызвать Иогана, потом Али.
Ответа не было.
Голова гудела болью, мыслить ясно было трудно. Уровень энергии показывал, что шлем наполовину переключился на аварийное питание, но его должно было хватать на сигнал рации.
Тем не менее Дэйн осторожно поднялся, стараясь не двигать ногой, и отсоединил вспомогательную батарею от пояса. Несколькими движениями пальцев он подключил ее к шлему.
Теперь он мог включить нашлемный фонарь. Он осмотрелся, увидел, что лежит в ветровой тени большой скалы, которая, вероятно, и спасла ему жизнь. Он снова услышал рев, комбинацию шума ветра и дождя. Выглянув, он увидел полосы ливня, сдуваемого почти горизонтально. Он лежал на небольшом возвышении, и вода, стекающая по обеим сторонам скалы, сбегала вниз и скрывалась из виду.
Он уперся спиной в скалу и сантиметр за сантиметром выпрямил ногу. От этого усилия он весь дрожал и покрылся потом. Сделав это, он снова попытался связаться с Джаспером на лодке.
И снова не получил ответа. И тогда он решил посмотреть на время. Сначала он тупо глядел на цифры, думая, не остановились ли часы из-за севших батарей, но потом понял, что до рассвета остался всего час.
Всего час до рассвета. Он знал, что случилось: остальным пришлось вернуться в лагерь. Его оставили как погибшего.
И через час, когда взойдет солнце и поплывет над островом туман, он и будет погибшим.
Дэйн откинулся на спину и закрыл глаза.
* * *
— Я возвращаюсь.
Голос Али был тих и ровен, но Рип только взглянул на мерцающие гневные глаза и понял, ощутив, как все внутри скрутилось в узел, что ему предстоит еще одно невыносимое решение.
"Здесь не будет победителей”, — подумал он с отчаянием.
И вслух:
— Этого нельзя.
Али взметнул руку, и все мышцы ее были напряжены.
— Я не прошу приказа. Или разрешения. Я сообщаю тебе, куда я направляюсь.
Рип ждал — глубокий вдох, глубокий выдох. Когда он заговорил, голос его был ровен и абсолютно лишен гнева или злости.
— Ты можешь выбросить свою жизнь. У нас не армия — твоя жизнь принадлежит тебе. Но выбрасывать флиттер ты не можешь.
Эффект своих слов Рип увидел во внезапно сузившихся темных глазах, в краске гнева, залившей скулы Али.
— Ты не веришь, что я верну флиттер обратно? — спросил Али, насмешливо скривив рот. — Так подумай. Я умею летать на любом атмосферном экипаже, а если он сломается, сделать его лучше, чем он был задуман конструкторами.
— Я не оспариваю твое умение, — ответил Рип. — Не надо перечислять, на чем ты умеешь летать и куда тебе приходилось летать. Дело не в этом — шторм слабеет, и полететь туда мог бы любой из нас. Но мы не знаем — а вдруг эти проклятые твари могут убить тебя через обшивку флиттера. Если тебя поджарят внутри, разве ты сможешь починить флиттер, когда он хлопнется?
— Я от них уйду...
И здесь был ключевой момент. Рип ударил быстро — раньше, чем Али успел подумать.
— И спасешь мертвеца? Ты будешь во флиттере. Дэйн — пешком.
— Торсон не мертв! — выстрелил в ответ Али. И вдруг его губы разъехались, и он засмеялся — прерывистым, невольным смехом. — Он не мертв. Неужели ты не чувствуешь? Я это знаю еще с тех пор, как эта дрянь из меня выветрилась пять часов назад.
— Да, — тихо сказал Рип. — Чувствую. Али отвернулся, шагнул, вбил кулак в переборку каюты Рипа.
— Адское пламя! Это я виноват. Я ненавидел эту проклятую штуку так, что мозги себе вывихнул, так, что... — Он потряс головой и снова повернулся к Рипу, сжав губы в белую линию. — Я мог бы его найти. Джаспер не воспринимает местоположение. Тау даже предупреждал меня принимать минимальные дозы, но я наплевал. Конечно. Я мог бы найти Торсона... — Он оборвал речь. — Я хочу вылететь сейчас.
— Дэйн жив, но почти наверняка уже не будет, когда ты туда попадешь. И Дэйн сам не стал бы рисковать жизнями и машинами — ты это знаешь.
— Но он жив, — сказал Али. — И пока есть шанс, я обязан им воспользоваться — или его смерть будет у меня на совести всю оставшуюся жизнь.
Рип вздохнул, чувствуя, как растет давление в глазах.
— Я могу его найти, — повторил Али. — Подозреваю, я также буду знать, если он не будет больше жив.
Рип знал, что и это правда. Он поднял глаза:
— Ладно. Иди. Но никому не говори. Особенно Джасперу. Он захочет разделить с тобой опасность, а мы не можем себе позволить терять еще людей. Я открою грузовой люк.
Али развернулся и исчез за дверью.
Рип метнулся за стол и включил компьютер. Главные приборы управления ходовой рубки подчинялись его компьютеру и выдали бы на него сигнал тревоги, случись что-нибудь, когда Рип спит.
Теперь он вызвал программы управления шлюзом и включил экраны внешнего обзора. Рассвет наступил, и шторм уже стихал. Не было никаких признаков тумана, но это могло измениться с пугающей скоростью. Тау считал, что странники не генерируют туман, но как-то им управляют.
— К взлету готов, — раздался голос Али по закрытому каналу из флиттера.
— Горючее? — спросил Рип.
— Более чем достаточно для пути туда и обратно.
Рип не ответил. Он ощущал настроение Али, изменчивое, как магма под тонкой коркой. Лучше пусть сделает, что хочет.
«А будто я мог бы его остановить!»
