Героизм и отвагу проявили монгольские воины: более 400 человек были награждены орденами и медалями, 6-я и 8-я кавалерийские дивизии были награждены монгольским орденом Красного Знамени. 6-я кавдивизия, как наиболее отличившаяся в боях, стала носить имя Сухэ-Батора.
Пленных в сражении на Халхин-Голе оказалось крайне мало. Стороны после окончания боевых действий провели два обмена военнопленными. Первый – 27 сентября 1939 года, когда советской стороной было освобождено 88 военнопленных. Второй – 27 апреля 1940 года, когда Японии вернули 116 человек. Обмен производился по принципу "один за один" – такое указание дал Народный комиссар обороны СССР маршал Ворошилов.
Приемом пленных с Халхин-Гола и дальнейшей "заботой" о них занимался Народный комиссар внутренних дел Л.П. Берия. В справке НКВД СССР, датированной 3 марта 1940 года, о японских военнопленных, захваченных в период боев на монгольской территории, говорилось:
"В период событий на Халхин-Голе 19 июля 1939 года моботделом НКВД было предложено ГУЛАГу НКВД подготовить лагерь к приему военнопленных-японцев".
Такой лагерь был подготовлен в городе Нижнеудинске на 2000 человек.
В связи с тем что военнопленных оказалось только немногим более 100 человек и развертывать для их содержания специальный лагерь было признано нецелесообразным, военнопленные на основании шифротелеграммы Народного комиссара внутренних дел Союза тов. Берия от 30 октября 1939 года №801 были водворены в отдельный корпус Читинской тюрьмы.
По сообщению начальника УНКВД по Читинской области капитана госбезопасности тов. Портного, в настоящее время в Читинской тюрьме находится 117 военнопленных-японцев.
Из них: 107 человек приняты в конце сентября 1939 года от штаба фронтовой группы. Среди этих 107 человек имеется 13 офицеров во главе с капитаном Като, которые именуют себя "Комиссией по уточнению границы". Взяты они были как нарушители границы, а официально числятся "перебежчиками". Капитан Като заявляет, что они заблудились и нарушили границу "случайно". 10 человек офицеров и унтер-офицеров прибыли в Читинскую тюрьму из Бутырской тюрьмы в ноябре месяце по указанию СО ГУГБ НКВД СССР как направленные в распоряжение товарища Штерна.
Никаких указаний об их дальнейшем направлении УНКВД по Читинской области от штаба Забайкальского военного округа до сих пор не имеет.
Личные дела имеются только на 10 военнопленных, прибывших из Бутырской тюрьмы. На остальных военнопленных в тюремном отделе УНКВД имеются списки.
В настоящее время приступлено к заполнению опросных листов и заводятся личные дела.
Начальник 1-го отдела Управления НКВД по делам военнопленных Тишков".
Бои в районе реки Халхин-Гол показали, что противопульная броня легких танков Т-26, БТ-5 и БТ-7, а также пушечных бронеавтомобилей БА-6 и БА-10 пробивается 37-мм снарядами японских противотанковых орудий. Отсюда был сделан вывод о необходимости разработки модели танка с противоснарядной броней, защищающей от огня противотанковых орудий калибра 37-47 мм.
Действия авиации противника, применение им крупнокалиберных пулеметов, шестовых мин, ручных гранат и бутылок с зажигательной жидкостью, противотанковых мин не дали существенного эффекта в борьбе с советскими легкими танками (всеми этими средствами было выведено из строя только несколько танков).
Лучшие динамические качества показали танки БТ-5 и, особенно, БТ-7. Для действий в пустынной местности они оказались более подходящими, чем другие танки. Танки Т-26, несмотря на недостаточную мощность их моторов, все же удовлетворительно маневрировали по песчаным барханам.
Во время боев в мае 1939 года было установлено, что броня малых плавающих танков Т-37А толщиной в 9-мм пробивается бронебойными пулями японских винтовок и крупнокалиберных пулеметов. Выяснилось также низкая проходимость Т-37А на песчаных грунтах. В связи с этим в дальнейших боевых действиях на реке Халхин-Гол эти малые плавающие танки не участвовали и использовались только для связи.
Высокие боевые качества показали огнеметные танки ОТ-26 и ОТ-130 (Т-130), наводившие ужас на японскую пехоту и эффективно уничтожавшие ее как на открытой местности, так и в укрытии. Однако оказалось, что эти танки обладали недостаточной дальностью огнеметания (45-50 м).
Опыт боевых действий показал практическую невозможность использования тяжелых пушечных бронеавтомобилей БА-6 и БА-10 на переднем крае и в глубине обороны противника ввиду их низкой проходимости из-за недостаточной мощности двигателя и других недостатков. Поэтому после конфликта на реке Халхин-Гол новых бронеавтомобильных соединений не создавалось.
Основные потери советские танковые части несли от огня вражеской артиллерии и, в частности, от 37-мм противотанковых пушек и 70-мм батальонных гаубиц Тип 92. Тем не менее, в ходе боев все подбитые и аварийные танки эвакуировались линейными танками на сборные пункты аварийных машин танковых батальонов, где производился их ремонт, в основном агрегатным способом. Для эвакуации подбитых машин каждой роте выделялись два танка, которые, двигаясь за их боевыми порядками, вели бой, а когда представлялся удобный момент, производили эвакуацию поврежденных машин. Только в одной 6-й танковой бригаде за период с 21 по 30 августа было восстановлено 49 подбитых танков. За доблесть и мужество, проявленные личным составом в боях на Халхин-Голе, 6-я танковая бригада была награждена орденом Боевого Красного Знамени.
Потери советско-монгольских войск в танках резко сократились в августе 1939 года в ходе общего контрнаступления за счет применения нового тактического приема: на флангах атакующих танковых подразделений скачками передвигались 2 и более батареи орудий полевой артиллерии (76,2-мм пушки на мехтяге), одна из которых вела огонь, другая в это время производила выдвижение. Батареи вели огонь прямой наводкой по противотанковым орудиям противника. В ходе боев выявились и недостатки в подготовке личного состава, в управлении подразделениями и частями в бою. Командный и рядовой состав недостаточно хорошо знал перископический прицел и почти им не пользовался. Кроме того, башенные стрелки слабо знали устройство танковой пушки и не могли быстро устранять мелкие неисправности. Крупные недочеты были допущены в организации взаимодействия между танками и пехотой. Времени на организацию взаимодействия между частями и соединениями часто не отводилось и нередко танкистам приходилось уяснять задачи уже в ходе боя.
Управление в бою в звене "рота-взвод" в большинстве случаев часто терялось и осуществлялось личным примером. Командиры батальонов и бригад управляли либо с командного пункта, либо из танка при помощи офицеров связи на танках. Радио явно недооценивалось командирами и мало использовалось для управления частями. К тому же и технические качества танковых радиостанций были низкими. Имевшиеся на командирских танках поручневые антенны часто повреждались осколками, и, кроме того, антенны демаскировали командирские машины. В процессе боевых действий на линейные танки стали устанавливать ложные антенны. Были выявлены также недочеты при проведении маршей на большие расстояния, особенно в организации службы регулирования.‹17›
